Глава седьмая.
    Настя нашла меня на балконе, с утра пораньше курящим натощак.
    - Ты опять куришь. – Внезапно сказала девушка, застав меня врасплох. – Сколько можно курить? Ты даже не завтракал.
    - Сколько еще ты будешь читать мне мораль о вреде курения? – спросил я, оборачиваясь. – Поверь, для меня уже толку нет – бросать или не бросать курить.
    Настя обреченно развела руками и пошла на кухню.
    - Что ты будешь на завтрак? Яйца, гренки, или кашу?
    - Что-нибудь, - отмахнулся я, одеваясь в свою обычную рабочую одежду. – Слушай, мне тут ненадолго надо будет отлучиться по делу… Ты не против?
    Конечно, она была против, но ничего не сказала.
    Позавтракав, я сел в «Опель» и двинулся по направлению к центру. Рано утром, проснувшись около пяти часов, я нашел прежнее место работы Любы Чернобуровой и решил съездить туда. Если и нужно было что-то отыскать, то надо было искать от самых корней. А поскольку, школа мало чего интересного дала о бывшей ученице, а институт находился вообще в другой области, то кроме первого места работы ничего, играющего роль в ее судьбе, не оставалось.
    Я остановил машину возле здания страховой компании, где раньше работала погибшая девушка, и вошел внутрь. Не зная, к кому обратиться, я отыскал глазами охранника, стоящего со скучающим видом у журнального столика, и подошел к нему.
    - Добрый день, - сказал я, снимая очки. – Извините, с кем я могу поговорить по поводу вашей сотруднице?
    Я намеренно не сказал «бывшей сотруднице», так как это могло возбудить подозрение у охраны. Причем, эта тактика оказалась уместной.
    - А-а-а, - протянул охранник, смерив меня взглядом. – А в чем дело?
    - Недавно с моей машиной произошел несчастный случай. Какие-то хулиганы разбили мне лобовое стекло. Машина была застрахована в этой компании. Компания выплатила мне половину стоимости, пояснив, что вторую часть я получу тогда, когда машина встанет на учет в милиции. Вчера я сообщил об этом инциденте милиции, а сегодня – приехал сюда.
    - Понятно, - сказал охранник, едва не заснувший от моего нудного рассказа. – Вам необходимо в административный отдел. Прямо по коридору, третья дверь справа.
    Он махнул рукой в ту сторону.
    Я вежливо улыбнулся ему и пошел к указанному кабинету.
    В кабинете находилась только одна девушка, при моем появлении поднявшая глаза от клавиатуры компьютера.
    - Здравствуйте, - сказал я, подходя к ее столу. – Извините, но меня направили сюда…
    И я снова по порядку рассказал немного приукрашенную историю.
    - Как я понимаю, вашим делом занималась Любовь Васильевна?
    Я кивнул, подумав, что своим рассказом попал в точку.
    - Именно. Так как же мне поступить?
    - Любовь Васильевна здесь уже не работает, - сообщила мне девушка. – Все ее дела перешли мне. Так что можете мне еще раз сообщить о вашем несчастном случае?
    Я изобразил размышление, и, спустя несколько минут, сказал:
    - Но дело в том, что машина уже продана. Мне хватило и половины стоимости, чтобы отремонтировать ее. Я хочу спросить, кому полагается оставшаяся часть суммы?
    - Вы официально продали ее? – поинтересовалась девушка.
    - Конечно, - подтвердил я. – Владелец у автомобиля уже другой.
    - Тогда, боюсь, другая часть перейдет непосредственному владельцу. Простите, но в этом деле я навряд ли смогу чем-нибудь помочь.
    И она уставилась на меня вежливо-сочувствующим взглядом.
    Я обреченно вздохнул, встал и поблагодарил:
    - Я уверен, что вы знаете, что делаете. Ведь во всех юридических вузах уделяют правопорядку и честности очень большое внимание, не так ли?
    - Конечно, - сказала она. – В эту фирму не так-то легко попасть. Знаете, конкурс очень большой.
    - И, конечно, сюда попадают только лучшие из лучших, - сделал я комплимент ради дела.
    Он пришелся впору.
    - Я и Люба – вот самые надежные и опытные работники компании, - гордо заявила сотрудница. – Мы, мало того, что имеем по юридическому образованию, но еще и опыт работы. Поэтому не удивительно, что мы часто пренебрегаем обеденным перерывом.
    - Несомненно, - поддакнул я, услышав, все, что хотел. – Что спасибо за помощь, вы мне очень помогли!
    Еще раз вежливо улыбнувшись, я вышел из кабинета.
    Картинка складывалась почти идеальной, но нужно было проверить еще одно обстоятельство. Через двадцать минут я был у отделения милиции. Беспрепятственно войдя в отделение, я незаметно поднялся на второй этаж, где находился кабинет Кирилла.
    - Привет! – поздоровался я, присаживаясь на стул перед Кириллом. – Есть новости по убийству Смердина?
    Он поднял на меня усталый взгляд.
    - Есть. Откуда ты узнал?
    - Интуиция, - просто сказал я. – Так что же?
    - Яда, как не странно, не было обнаружен в крови – то ли потому, что прошло слишком много времени с того времени, как он скончался, то ли потому, что яд слишком быстро разлагается – я не знаю, правда…
    Я задумался. Наивно было предполагать, что разгадка лежала на поверхности.
    - А вы не проводили детальную экспертизу?
    Кирилл смерил меня взглядом, каким, должно быть, обращался к людям с отстающим в умственном развитии потерпевшим.
    - Ты же не думаешь, что я добьюсь этого, если начальник то и дело сует нос не в свои дела?
    - Прости, - сказал я, медленно сгорая от стыда оттого, что итак заставил парня изрядно попотеть. – Ты итак очень много для меня сделал.
    Он отмахнулся:
    - Не стоит. Не ты бы попросил, так потребовали бы другие.
    И он махнул рукой в коридор, ясно давая понять, о ком идет речь.
    - Ладно, - я встал. – Тогда – до скорого.
    - Пока-пока, - попрощался Кирилл, пожимая мою руку. – И, давай, береги себя, Ричард.
    Я нацепил очки и на прощание помахал рукой.
    Теперь я окончательно запутался. Вроде бы все складывалось ясно и понятно, но вот одно крошечное обстоятельство разрушило почти идеальный план. Что ж ты хотел, Ричард, не все вершится так, как ты захочешь. Что ж поделаешь – это жизнь…
    Я, как и обещал, заехал к Насте, где, наскоро пообедав, вновь поднялся и прошел к выходу.
    - Куда же ты сейчас? – с почти смиренным видом спросила девушка.
    - По делам, - кратко сообщил я. – И, боюсь, мы сегодня больше не увидимся. Дела, дела, дела, всегда одни дела!
    - Ричард, - внезапно остановила меня девушка. – Если и дальше все будет так продолжаться, то нам лучше следует расстаться. На время.
    - Ты в этом уверена? – я прекрасно понимал ее чувства, потому что чувствовал примерно то же самое.
    - Разумеется, - кивнула девушка с непроницаемым лицом.
    - Хорошо… Тогда…до встречи.
    Она не сказала на прощание ничего, чему я нисколько не удивился.
    Я сел за руль «Опеля», закурил и задумался.
    Конечно, Настя хотела сделать для нас как лучше. Хоть и не так тактично, как хотелось бы мне. И тотчас же упрекнул себя за эту мысль. Понятно было,  что она хотела преградить нас от новых болезненных ошибок, также как и ясно было, что это решение далось ей далеко не так легко, как она хотела показать. Ну, что ж, на данный момент ты окончательно и бесповоротно виноват в этой ситуации, Ричард.
    Я завел мотор немного резким движением ключа, чем обычно. И не удивился этому.
    С большим трудом мне удалось переключиться с мыслей о размолвке с Настей на загадочные смерти, произошедшие не так давно. Из всех трех смертей – Смердина, соседки и моего пассажира – только предпоследняя считал я, являлась наиболее понятной. Во-первых, из-за того, что соседка хорошо разбиралась в юридических вопросах, а встреча с деятелями банка такой и являлась. Во-вторых, потому что она начала «копать» под руководство фирмы, иначе бы с ней так быстро и бесшумно не рассчитались. Впрочем, считать, что взрыв бытового газа являлась «бесшумной» подвергалась большому сомнению с моей стороны, да и со стороны Кирилла,  по-моему, тоже.
    Я решил навестить морг, где сейчас и находилось тело Любови Чернобуровой. Надев солнцезащитные очки, я вышел из «Опеля», поставил его на сигнализацию и огляделся в поисках охранника.
    Никого поблизости не оказалось. Я по привычке взъерошил волосы, потом снова пригладил и направился к маленькому каменному зданию, окрашенному в белый цвет.
    За столом посреди небольшого, но кристально-чистого помещения сидела старая женщина, одетая в вязаную зеленую кофточку и в берете на голове. Старушка громко жевала самодельный бутерброд из вареной колбасы и не обратила ровно никакого внимания на меня, когда я вошел в помещение. Ее мой приход явно не интересовал, нежели меня.
    - Добрый день, - вежливо сказал я. – Не могли бы вы помочь мне?
    Женщина на несколько секунд отвлеклась от трапезы, чтобы беглым взглядом оглядеть меня и снова сосредоточиться на бутерброде. Меня это начинало раздражать.
    - Я спросил, не могли бы вы оказать мне услугу?
    - С чего это я должна перед вами отчитываться? – ворчливо откликнулась пенсионерка. – Вы из милиции что ли?
    - Нет, - покачал я головой. – Но заинтересован в смерти одной вашей пациентки.
    - С чего бы вы вдруг заинтересовались? – подозрительно спросила старушка.
    Я сделал страдальческое лицо по утерянному прошлому.
    - К вам должны были доставить Любу Чернобурову… Это моя сестра…
    Моя ложь пришлась кстати, потому что отношение служащей морга ко мне изменилось в лучшую сторону.
    - Сочувствую… Но, вы разве не участвовали в опознании?
    - Не успел. Я был в командировке по работе. Приехал – а тут…
    Для завершения этой сцены я тяжело вздохнул и надел очки.
    - Что ж, я, наверное, пойду…
    - Постой, - остановил меня голос у двери. – Говоришь, Любовь Чернобурова?
    Я обернулся:
    - Да… А у вас даже записывается? – спросил я, заметив, что женщина раскрыла тетрадь учета и листает ее.
    - Всегда, - кивнула она, скользя пальцем по строчкам. – Вот, нашла. Любовь Васильевна Чернобурова, поступила сюда 30 июля.
    Значит, в милицейском морге она пробыла всего четыре дня, если мне не изменяет память о дате ее смерти.
    - Правда, от нее мало что существенного осталось, - довольно не тактично продолжала старушка. – Почти все тело обгорело до неузнаваемости.
    Даже то, что я не являлся родственником погибшей, не повлияло на мою резкую реакцию. Попросту, меня передернуло судорогой.
    - Ох, простите… - Запоздало отреагировала женщина. – Хотите посмотреть?
    Я сглотнул судорожный комок в горле и кивнул.
    Пожилая женщина вышла из-за стола и засеменила к ближайшей к нам двери. Я последовал за ней.
    Через несколько минут мы оказались в камере хранения. Все – даже низенький потолок – было выложено белой сверкающей плиткой, отчего создавалось ощущение операционной.
    Пенсионерка отодвинула один из ящиков и откинула материю, укрывающую тело.
    При жизни, наверное, Любовь Чернобурова была красавицей, если можно это было определить по очертаниям фигуры. По остальным признакам что-либо определить можно было только с помощью экспертизы, так как все тело было почти до предела обуглено.
    У меня не было ни малейшего желания находиться здесь больше времени, чем было необходимо. А все, что необходимо было от этой комнаты и ее содержимого, я узнал.
    - Благодарю вас, - сказал я, сглатывая комок, - пойдемте.
    Мы вернулись обратно к столу, где были еще видны остатки обеда служащей морга. Я тяжело выдохнул накопившийся в легких воздух и полез в карман за сигаретами, но вовремя вспомнил, что здесь, в общем-то, не курят. С сожалением вернул пачку в карман.
    - Девушка приходилась вам родной сестрой? – поинтересовалась старушка, сочувственно глядя на меня.
    - Да, - кивнул я, снимая солнцезащитные очки. – Мы с ней редко виделись. Я работаю в другом городе, да и не в этой области.
    - Понятно. – В ее голосе я уловил неодобрение к своим, якобы, близким. – А кем вы работаете?
    - Водитель, - решил сказать правду я.
    - Вот адская работа-то, не правда ли? – спросила женщина, поправляя сползший на глаза берет. – Мой покойный муж работал шофером, развозил молоко по совхозам еще при СССР. Ой, как он намаялся!.. Каждый день приходил весь измотанный…
    Я рассеянно кивал, соглашаясь, но сам был погружен в свои мысли.
    Если верить старушке, тело было подвержено опознанию, а, значит, в милиции были твердо уверены, что Любовь Чернобурова умерла не собственной смертью. Но все, что нашла экспертиза – это мельчайшие частички какого-то вещества, явно от каких-то таблеток, которые по ничтожной своей доле, не подлежат расшифровке. Самоубийство? Что-то не верится… Убить себя, положив голову в духовку и включив газ? Какой-то несуразный путь…. А вот, если ее положили туда, предварительно усыпив, а потом включили газ? В этой версии есть здоровое зерно…
    - До свидания, - на прощание откликнулся я, краем уха услышав, что старушка уже окончила повествование об умершем муже. – Надеюсь, больше не увидимся. Имею в виду – здесь.
    Я сел в «Опель» и закурил. Ошибочно было предполагать, что эта смерть, по крайней мере, ясна. Какое-то смутное чувство не давало мне покоя, но какое – на это я не мог сейчас ответить.
    Примерно в полдень я  остановился на центральной площади, где подобрал избитого пассажира. Расскажи кому-нибудь мою идею, этот человек либо воспримет меня, как наивного человека, либо, что наиболее вероятно, за сумасшедшего.
    Именно такая идея – расспрашивать подозрительных людей в поисках знакомых погибшего – лелеялась в моем мозгу, изнуренным летней жарой. Эта мысль пришла ко мне спонтанно, хотя и была наивна и очевидна. Просто на текущий момент ничего более умного в расследовании смерти пассажира мне в голову не приходило.
    Главным плюсом в этом расследовании было то, что моя машина с «шашкой» такси не производила подозрительного эффекта. Стою и  стою, таксую. Даже если я стал бы спрашивать прохожих людей, это бы казалось не более подозрительным чем, к примеру, который сейчас час.
    Я ровно ни на что не надеялся, когда решил осуществить задуманное. Да и какие-то надежды по этому волнующему меня вопросу были бы, честно говоря, крайне глупы. Поэтому я просто опустил водительское кресло, нацепил солнцезащитные очки и закурил.
    Жара, пик которой начинался минут через сорок, давала о себе знать. Если бы не кондиционер, встроенный в «Опель», и мне, и моим пассажирам приходилось бы совсем плохо. Вдобавок ко всему, глаза, пострадавшие от чрезмерного газа баллончика, очень сильно жгло от прямых, хоть и приглушенных очками, солнечных лучей. Я устало закрыл глаза и задремал.
    Сон был каким-то отрывочным, да и едва ли его можно было назвать сном. Одни картинки сменяли других, несвязные обрывки фраз разговора переплетались с другими, отчего смысл невозможно было уловить. Вдобавок ко всему, когда мне надоело просматривать этот бессвязную кинопленку, я не сразу смог проснуться…
    - Смотрите, еще один!..
    - Он жив?
    - Не знаю…
    - Но он же дышит!
    - Правда?
    - Похоже, он без сознания…
    - Его, должно быть, кто-то положил на асфальт…
    - Хорошо, если ничего не сломано…
    - Смотрите, кровь…
    «Чушь какая-то!.. Откуда кровь?.. Ведь я же сплю!..»
    - Он ранен!
    - Где эти медики?.. Кто-нибудь уже вызвал «Скорую»?!..
    - Вызвали уже… Они в пути…
    - Сколько еще пострадавших?
    - Этот – второй.
    - Погибшие есть?
    - Нет. Схватка, наверняка, была очень жаркая! Иначе бы не уложили бы друг друга!
    - Странно, что ни один не погиб.
    - Вам  мало, что они пострадали? Что, если бы на том месте были вы?..
    «Что за бред?! Откуда пострадавшие?.. Я же… Нет, все, надо просыпаться!..»
    - На счет три поднимаем его на носилки…
    - Раз…
    «Пора просыпаться…»
    - Осторожно, видите, сколько он крови потерял!
    - Два!
    «Это уже похоже на безумие!.. А, ну, давай, просыпайся!..»
    - Три!..
    Я с трудом открыл глаза. Жуткое ощущение, что все это происходит в реальности давило на меня изнутри. Я вытер испарину, выступившую на лбу, и сел в кресле.
    - Что за черт? – вслух спросил я самого себя. – И приснится же такое!..
    Я огляделся. Ничего необычного рядом не происходило, да и намека на то, что здесь что-то чрезвычайное произошло, не было. А между тем я был практически уверен, что то, что я слышал во сне, было правдой. Правда, откуда я это знал – объяснить не мог.
    Я посмотрел на часы. Неудивительно, что я не сразу проснулся! Было почти шесть часов вечера. Э-э-э, нет, друг, так не пойдет! Завтра тебе на работу, а ты даже машину к вечеру не проверил.
    - Черт дери тебя, Ричард, - обратился я к самому себе – что с тобой происходит?
    Я в надежде что-нибудь увидеть по интересующему меня делу в последний раз обвел глазами площадь, но ничего так и не нашел.
    Я завел машину.
    И тут мой взгляд остановился на бродяге, стоявшем возле магазина в поисках мелочи.
    Я выключил зажигание, вышел из машины и поставил «Опель» на сигнализацию.
    - Привет, дружище! – подойдя к бродяге, поздоровался я и достал из кармана десятку. – Не сделаешь мне одолжение?
    Подозрительный взгляд бродяги остановился на моей руке, где была зажата банкнота.
    - Что нужно? – буркнул он, жадно пожирая глазами десятку.
    - Мне нужна кое-какая информация. Если ты поможешь мне, то получишь эти десять рублей.
    - Любая информация никак не стоит червонца, - нагло ответил он. – Сотня, тогда ладно.
    - Э, нет, парень, - улыбнувшись, покачал головой я. – И давно ты украл бумажник?
    Его рука тотчас же метнулась к внутреннему карману необъятной куртки, откуда выглядывал немного потрепанный по уголкам женский портмоне. В доли секунды бумажник был глубоко засунут в карман, а куртка, не смотря на жару, застегнута на все пуговицы.
    - С чего ты взял, что это не мой?
    - Тебе так нравятся женское портмоне? И причем, уже далеко не новенькие?
    Он тотчас же смолк. Потом, обдумав положение, спросил:
    - Какая информация тебе нужна?
    - Около недели назад или около того, здесь, на площади произошла драка с не очень удачным исходом. Не знаешь, где именно?
    Он задумался, вспоминая. Стало ясно, что он что-то знал о той ночи.
    - Да был тут один инцидент… Вроде бы, шпана опять что-то не поделила…. Что, точно не помню, да только вот я проснулся от ругани и звука бьющегося стекла. Я думал, что опять вандалы громят витрины, но потом не услышал сигнализации – ведь на всех близлежащих магазинах сигнализация – и удивился. Я вроде бы опять задремал, но тут услышал, как кто-то кричит…
    - Что кричали, не разобрал?
    - Да простые крики о помощи, - пожал плечами мужчина. – Я не из тех, кто бросают людей в беде…
    - Или сам не прочь ее создать… - Ввернул я, кивнув на карман, где лежал украденный бумажник.
    Он молча проглотил оскорбление.
    - Короче, я вышел. Гляжу, в метрах двадцати от твоей машины трое мужчин ногами бьют человека. Начинало светать, поэтому я достаточно четко определил, что избиваемый – мужчина.
    - А те, другие?
    - Тоже, - кивнул нищий. – Я же сказал – мужчины. Ну, дураку понятно, что лезть не следует. Да и они уже были не трезвы… Далеко, не трезвы. Короче, в «стельку» пьяны были все, кроме того, которого избивали.
    - Почему ты так думаешь?
    Он посмотрел, как на слабоумного.
    - Я же говорил, что они орали и ругались. По тону-то я понимаю, что они – пьяны. А вот тот, что звал на помощь, был трезвым.
    - И что же дальше было?
    - А дальше… Дальше… - Он замялся. – Надо же было спасать того, кого били? Вот я и кинул камень в витрину магазина. Сигнализация сработала, и те смылись. Даже портмоне оставили. Я и подобрал, а потом обратно – к себе в подвал.
    - Так ты же сказал, что все были мужчины? – не понял я. – Причем здесь женское портмоне?
    - Откуда я знаю… - Развел руками мужчина. – Да и какое мне до этого дело?
    Я вспомнил, что в ту ночь проснулся от какого-то шума, но тогда не понял, какого. Теперь-то я знал, что это сработала сигнализация.
    - Ты не заметил, откуда выпал портмоне?
    - Он лежал на том месте, где лежал избитый мужчина.
    - Ясно… - Кивнул я, протягивая десятку ждущему нищему. – И последний вопрос, ты не видел, откуда эта вся компания вышла?
    - Нет, - покачал головой бродяга. – Я же вышел тогда, когда услышал крики.
    - Есть ли здесь поблизости круглосуточный ресторан или кафе? – вдруг вспомнил я.
    - Есть тут поблизости небольшое кафе. Недалеко совсем. «Полуночный жаворонок» называется. Там обычно корпоративные вечера и дни рождения справляют. Вот как проедешь метров сто по прямой, так потом поверни направо, и там увидишь светящуюся надпись. Это и будет «Полуночный жаворонок».
    - Спасибо! – искренне поблагодарил я, отдавая банкноту. – А вот бумажник ты не мог бы отдать? На время?
    Мужчина немного поколебался, но потом, расстегнув несколько пуговиц на пальто, вытащил портмоне и протянул мне.
    - Держи. Там все равно ничего нет. Я хотел вернуть его по назначению, может, мне и вознаграждение какое-то перепало бы, да только никаких признаков фамилии или инициалов там нет. Да и денег там было всего семьдесят рублей.
    - Оставь себе, - предложил я. Ради той информации, которая мне теперь известна, не жалко положить в женский портмоне и сотню. – Спасибо за помощь! Кстати, как тебя зовут?
    - Бердяев Сергей Васильевич.
    - Если что понадобится – я разыщу тебя.
    - Всегда рад помочь, - откликнулся бродяга, но потом добавил: - За дополнительную плату…
    Я усмехнулся.
    Странно, какой положительный результат может возыметь вежливость да старая банкнота в десять рублей в руке. Как мало нужно человеку для счастья!
    Выезжая с площади, я оглянулся. Бродяга все также стоял возле магазина, в руках у него была зажата купюра, а на губах играла впервые, наверное, за много лет, счастливая улыбка.

Честно говоря, "замутила" я в моем самом первом романе "Любовь под дулом пистолета". Потому что с него началось мое серьезное творчество в детективном жанре (пара детективных повестей не в счет, я их считаю не серьзными, так, просто пробой пера в этой области!) В конце мне пришлось сокращать сцены, убирать события и даже персонажи, дабы совсем не запутать читателя, не дать ему потерять интерес к прочтению, не дать ему запутаться в фактах и событиях!
Но с тех пор прошло более трех лет, так что я более менее подучилась!
Итак...

Глава восьмая.
    Даже если бы мой новый знакомый ошибся в описании маршрута, то я точно бы не проехал мимо кафе «Полуночный жаворонок». Вывеска, светящаяся, по словам бродяги, не просто сверкала, а бросалась в глаза своей яркостью и необычностью по сравнению с остальными зданиями улицы.
    На вывески была изображена серебряная с голубым отливом луна на фоне «живого» моря, изображенного мерцанием многочисленных малюсеньких гирлянд, встроенных в вывеску. На этом фоне – полуночного моря – был изображен жаворонок, летящий навстречу приходящим посетителям. Признаюсь, я раньше не замечал, насколько реалистично была оформлена вывеска кафе. Или, может, потому, что мне до нее не было ровно никакого дела до недавних событий.
    Я припарковал «Опель» на автостоянке недалеко от кафе и вошел в кафе.
    Внутренняя часть кафе нисколько не уступала внешней. Вся поверхность была окрашена в яркий синий цвет, при попадании на который яркий неоновый цвет, создавал впечатление отлива и прилива морских волн. На каждом из полудюжины столиков стояло маленькое настольное бра, свет от которого создавал окружность, настолько похожую на луну, что становилось ясно, как выбирали название для кафе.
    Я присел за дальний столик, рядом с окном. На столе стояла пепельница, поэтому я предположил, что здесь можно закурить. Что я и сделал.
    - Чего-нибудь желаете? – вежливо спросил официант, подошедший ко мне почти сразу же, как я зажег сигарету.
    - Пожалуй, не откажусь от ужина, - ответил я, вспомнив, что с полудня ничего не ел. – На ваш вкус.
    - Тогда могу предложить стейк со средней степенью прожаренности, спагетти по-итальянски и, пожалуй, черный чай с небольшой дозой коньяка. Вас устроит?
    - Вполне, - согласился я. – Судя по предложенным блюдам, у вас очень разнообразное меню.
    - Да. Меню у нас очень разнообразное.
    - И, конечно же, у вас профессиональные повара, - поддакнул я.
    - Вы правы, - кивнул официант, окликнув своего помощника, и передав тому список заказанных блюд. – Персонал у нас очень квалифицированный. Мы даже пригласили итальянского шеф-повара для приготовления исконно итальянских блюд.
    - Но его жалование, наверное, немалое? Иначе, вряд ли…
    - О, да. У мистера Антропеццо хорошее жалование.
    - И кафе может позволить себе такие траты?
    - У нас устойчивый приток посетителей, - ответил официант. – Обслуживание на высоте. Быстрая подача заказов. Вежливый персонал. Большой комплекс предоставляемых услуг. К примеру, аренда помещения для торжественных случаев.
    - Например, день рождения или свадьбы? – поинтересовался я.
    - В том числе и это, - кивнул он, немного отступив в сторону, так как к столу поднесли на таком же посеребренном, как и луна, подносе, мой ужин. – Приятного аппетита.
    - Благодарю, - поблагодарил я, открыв крышку, под которой оказался стейк. – И часто вам поступают такие заказы?
    - Примерно, раза два в неделю. Не часто, но стабильно.
    - И на той неделе были? – осторожно спросил я.
    - Да был, - нахмурившись, ответил официант. – Довольно богатый был заказ. Корпоративная вечеринка.
    - Понятно, - проследив за выражением его лица, сказал я. – А спектр услуг вы предоставляете?
    - Разумеется. И в тот вечер тоже мы предоставили соответствующую программу. Вечер…удался.
    - Вы обычно работаете допоздна? – решил я зайти к проблеме с другой стороны.
    - Да, конечно. Обычно мы работаем без перерыва и в ночное время тоже. К примеру, в тот вечер гости разошлись около четырех часов утра.
    - Такие вечеринки, наверняка, очень выгодны для кафе, - предположил я. 
    - Выручка раза в полтора больше, чем от обычного вечера. Вам понравился  стейк?
    - Он был великолепен, - от души поблагодарил я, пододвигая к себе тарелку со спагетти. – А вы никогда не интересуетесь своими клиентами?
    - Мы наводим справки о тех, кто заказывает здесь праздники, - последовал ответ. – Если характеристика нас не устраивает, то мы, с извинениями, конечно, просим покинуть кафе. Но, насколько я помню, такого еще не случалось.
    - Тогда почему воспоминания об том вечере вызывают у вас неприязнь? – напрямую спросил я.
    Он удивленно посмотрел на меня.
    - Вы ошиблись.
    - Не думаю, - парировал я. – Тогда бы вы не стали отводить от меня глаза при каждом упоминании этого вечера.
    - Вы из милиции, верно? – нервно поинтересовался он, глянув через плечо.
    - Скажем так, я имею непосредственное отношение к тому, что здесь произошло.
    - Но вы у нас впервые. Я всех посетителей знаю в лицо.
    - Верно, я у вас впервые. Но мне уже кое-что известно.
    Его лицо напряглось.
    - Из-за чего была драка в тот вечер?
    - Я, честно говоря, так и не разобрался, - с виноватым видом сказал официант, нервно поигрывая пальцами. – Все сначала шло хорошо. Ну, пили, ели, веселились… А потом, как будто черная кошка между ними пробежала…
    - Между кем – между ними? – уточнил я.
    - Ну, тот, кто заказал начал надоедать с вопросами к женщине…
    - Какой женщине?
    - А я, что, не сказал ничего? С ними была одна единственная женщина. Похоже, что она была одна, понимаете? Совсем одна. Без мужа, друга или брата. Ну, а тот парень, – который заказал кафе – начал потом приставать к ней самым нахальным образом, при всех. Девушке это не понравилось и она начала отбиваться от того, который приставал. Но он все не отставал. Тогда один посетитель попросил того мужчину оставить в покое девушку, но он не отреагировал. Девушка как-то вырвалась и выбежала на улицу и больше не возвращалась. Никто этого не заметил поначалу, потом посетители начали искать девушку, да ее уже не было. Да и не того было – все наблюдали, как они дерутся.
    - Кто – они? – раздражаясь, спросил я.
    - Два мужчины. Тот, который заказал кафе, и тот, который защищал девушку. Они поначалу ругались, а потом заказчик схватил за рубашку того, второго, и вытащил на улицу.
    - А остальные?
    - Сначала все не поняли, что произошло. Но потом, все пошло, как и было. Тосты, танцы. Только двое таких здоровенных молодых людей вышли вслед за теми на улицу. Дальше ничего такого примечательного не происходило. Часам к пяти все разошлись.
    - А повздорившие больше не возвращались?
    Он отрицательно покачал головой.
    - После ухода посетителей вы не нашли чего-нибудь в кафе? Телефон или портмоне, например?
    - Ничего. Когда все ушли, мы убрали со столов, привели все в порядок. Потом нас сменила вторая смена.
    - Ясно, - сказал я, доставая бумажник. – Спасибо за прекрасный ужин и ценные сведения.
    Я расплатился по счету, затем протянул официанту пятисотенную купюру. Тот сначала смущенно замотал головой, не беря деньги, но я без лишних разговоров положил банкноту в нагрудный карман. Официант смущенно улыбнулся:
    - Не стоило, гражданин начальник.
    И тотчас же спохватился, поняв, что сказал лишнее.
    - Как ты меня назвал? – очень тихо спросил я. – Так это тебя принимали в «свои» ряды? Да?
    Он едва уловимым движением кивнул головой.
    - Так кто заказал кафе? Имя.
    - Игнат. Игнатьев Иван Васильевич.
    Мне это имя все равно ничего не говорило.
    - Ясно. А кафе – это, что, дымная завеса?
    Он опять еле заметно кивнул.
    - Смотри, парень, - очень тихо угрожающим тоном начал я. – Твои дружки-братки убили того беднягу, который хотел защитить девушку. Не навлекай на себя подозрений. Если что – я узнаю.
    Я вырвал из рубашки пятисотенную купюру, вложенную мной ранее, и направился к выходу, больше не сказав ни слова.
    Только в полвосьмого вечера я остановился возле своего дома. Пустовавший дом в течение пяти дней печально глядел на меня своими большими окнами, словно укоряя, что я так долго оставил его без присмотра.
    Внутри дом казался таким же мрачным. Я включил настенные бра, и просторный холл озарился светом. Все та же обстановка холостяка – телефонная тумба, гардероб и пара миниатюрных кресел у стены под бра – странно гармонично сочетались с бежевыми рифлеными обоями. С момента окончания ремонта я так и не смог понять, почему такое сочетание выглядит странным.
    Я прошел в гостиную, чаще всего называемую залом, и с размаху упал на диван, который,  протестуя,  заскрипел. Расстегнув верхние пуговицы рубашки, я небрежно закинул одну ногу на подлокотник дивана и погрузился в раздумья.
    «Моего пассажира не хотели убивать. Потому что любой даже самый талантливый актер не смог так сыграть удивление на известие о смерти. А официант, по-моему, к таким актерам не принадлежит. Хорошо бы узнать, что за женщина была на этой вечеринке. И почему она была совершенно одна. Даже официант это понял. Вряд ли он хотел что-то скрыть этим фактом. А, может, потому и не старался придать этой женщине значение, что она имеет большой вес в их обществе? Но зачем такие сложности? Что, если он что-то скрывает? Все может быть… Ведь он бы так не испугался, когда узнал, что я имею какое-то отношение к тому вечеру… Какое-то отношение! Может, он думал, что я что-то знаю о том, когда повздорившие авторитеты вышли из кафе? Стой! О чем это я? Тот женский кошелек, что нашел бродяга, мог быть кошельком той женщины! Не важно, что бродяга нашел его у мужчины! Что, если этим кошельком мой пассажир пытался доказать что-то? Тот, который приставал к девушке, украл кошелек и что-то начал рассказывать, а мой пассажир хотел доказать обратное? И они из-за этого повздорили…
    «- Ты не заметил, откуда выпал портмоне?
    - Он лежал на том месте, где лежал избитый мужчина»…
    Значит, мой пассажир все же одержал верх… Или портмоне отлетело при драке на то место, где лежал избитый мужчина… Странно все это… Из-за какого-то портмоне с 70 рублями избивать человека… Хотя, может, у них идеология другая? Что было такого в этом кошельке, ради которого стоило убивать до полусмерти? Что значил этот кошелек? Или вовсе не кошелек?..»
Мои веки слипались. День на жаре и масса информации сыграли свою роль.
Надо все-таки осмотреть машину перед завтрашним рабочим днем, вяло подумал я, хотя мысли уже ползли через силу…
Из сна меня вырвали прямо-таки бесцеремонно. Оглушительный дверной звонок заставил меня не только полностью проснуться, но и испуганно подскочить на диване. Пару секунд я не мог сосредоточиться на чем-либо до тех пор, пока квартиру не пронзил еще один не менее громкий звонок.
Недоумевая, кто бы мог так настойчиво звонить мне в дверь, я встал с дивана и поспешил к двери, боясь, что своей трелью гости не разбудили моих соседей.
- Кто там?
- Гражданин Тополев? – спросил незнакомый низкий голос.
- Допустим. Кто вы?
- Меня просил разбудить вас Кирилл Кротовский. Он срочно ждет вас в участке.
- Почему Кирилл не приехал сам? – мучаясь догадками, спросил я. – И почему не позвонил мне?
- Это срочное дело. И не по телефону.
- Так в чем же дело? Почему же оно срочное?
- Это вам объяснит гражданин  младший лейтенант.
Что-то непонятное и чужое послышалось в тоне милиционера. Я вовремя спохватился, чтобы не открыть дверь.
- Хорошо. Тогда я сам позвоню Кириллу.
Я услышал, что стоявший за дверью мужчина негромко выругался. И тогда понял, в чем дело.
Я набрал номер Кирилла и услышал в трубке его сонный голос:
- Алло? Кирилл Кротовский слушает…
- Привет, Кирилл, извини, что поздно. Тут ко мне настойчиво стучат в дверь и уверяют в том, что ты меня срочно ждешь в кабинете офиса.
- Что? Ты с ума сошел, Ричард? Ты видел, сколько времени? Два часа ночи, к твоему сведению! Какой офис? И что за человек? Я не… Постой! Он все еще там?
Я украдкой подошел к окну, выходящему на дорогу, и увидел, как высокая широкоплечая фигура скрылась в затонированном «Джипе». Джип тотчас же скрылся в ночи.
- Отбой тревоги, Кирилл. Он уехал.
- Кто это был? Ты его запомнил?
- Нет, - солгал я. – Я разговаривал с ним через дверь, откуда я мог видеть его? Я спал, как вдруг в дверь несколько раз позвонили. Я спросил, кто. Он сказал, что ты послал его по срочному делу. Будто ты ждешь меня в офисе сейчас же. Я попытался расспросить его про это «срочное дело», но он ничего не желал говорить. Тогда я сказал, что сейчас позвоню тебе, что я и сделал.
- Ясно… - в трубке повисло долгое молчание. – Ты можешь предположить, кто это был?
- Есть одна догадка. Но ее лучше изложить при встрече. Я завтра работаю, так что мы можем встретиться в обед? Скажем, между 12 и 13 часами дня?
- Хорошо. Тогда в офисе у меня, ладно?
- Договорились. Тогда, до завтра.
- Завтра уже наступило, - усмехнулся в трубку младший лейтенант. – Пока.
- Спокойной ночи! – хмыкнул я и повесил трубку.
Я лег на диван и попытался заснуть. Если в первый раз мне это удалось совершенно без участия с моей стороны, то в этот раз я очень хотел выспаться, но никак не мог заснуть.
Он хотел убить меня тихо и без лишних хлопот, думал я. Иначе, что стоило официанту подсыпать ко мне в чашку с чаем яда, прежде чем принесли заказ? Ничего не значит, если он не отлучался от меня ни на минуту. Все мог проделать его сообщник. Главное мое преимущество на тот момент – это то, что я не сразу начал «косить» под опера. В общем братки хотели наверстать упущенное, поэтому и послали одного из них разобраться со мной. Может, они надеялись, что ложный мент так сильно изобьет меня, что я скончаюсь после того, как он уйдет. Тогда при хорошем адвокате и приличной сумме денег он мог бы только ответить по статье «Неоказание помощи больному», где, в лучшем случае, он мог получить три года, да и то, наверное, условно.
Мысли о собственной смерти прогнали сон окончательно. Я сел, закурил, пытаясь унять дрожь в пальцах.
- Ну, ты и влип, парень… - Угрюмо проговорил я своему отражению в зеркале.
С другой стороны, вертелись мысли у меня в голове, если этот парень хотел меня убить, он вряд ли стал посреди ночи настойчиво звонить в дверь, когда соседи сбоку и сверху уже давно спали. Но он же представился милиционером! Милиция же хоть когда может заявиться в частный дом, но только с ордером на обыск. Неужели капитан успел что-то «насобирать» на меня? Что? Только договор, по условиям которого я наследовал «Опель», стоящий у меня возле дома. Но, если капитан что-то и собрал, то мне это идет только на пользу! Тогда он уже, наверняка, знает и про то, что составляли его замы Смердина, и про то, что посредником при сделке была Люба Чернобурова, и про то, что в сделке участвовал адвокат Еремов. Но, естественно, капитан может сделать из этой ситуации неверный вывод – он подумает, что я заставил Смердина переписать договор в мою пользу.
- Черт! – достаточно громко сказал я, рывком вставая с дивана. – Вечно кто-то да вставит палки в колеса!
Я потушил окурок в пепельнице, переоделся в более комфортную одежду и решил сходить проверить «Опель». Прицепив к брюкам сотовый телефон, я достал из ящика рацию и другие таксистские принадлежности и вышел на улицу.
Ночь приятно холодило мое лицо. Потянувшись, благо мало кто мог увидеть меня в этот час, я с наслаждением втянул легкими воздух и почувствовал странное умиротворение. Я запер дверь квартиры и направился к «Опелю».
Не похоже было, что в него пытались залезть. Никаких повреждений или другого вмешательства в мою машину я не обнаружил, поэтому просто отключил сигнализацию и сел на водительское сидение. Да и зачем им было что-то делать с «Опелем»? Дело было во мне, и только.
Я завел мотор и аккуратно выехал на дорогу. Взглянув на напольные часы, я обнаружил, что время близилось к трем часам ночи. Ну, что ж, на три часа раньше, чем положено, какая разница? Больше денег заработаю.
Я решил ехать прямо в офис конторы. В конце концов, рабочий день начинался именно с явки в офис. Улицы в это время суток были еще не достаточно свободны, как мне хотелось. Ночной Тольятти нравился мне больше, чем полуденный – никаких тебе пробок, никакой спешки и ругани.
Я остановил «Опель» неподалеку от офиса таксистской компании и подошел к двери. За дверью, насколько я мог слышать, не происходило ничего, что говорило бы об обычном ночном дежурстве. Странно. Было не настолько поздно, чтобы все сотрудники разошлись по домам, не дождавшись утренней смены.
На всякий случай я позвонил в дверной звонок. Но никто не подошел, не спросил, кто там.
- Странно… - Задумался я.
«Неужели тот парень узнал, где я работаю?.. Что ж, с их связями это вполне возможно… Или… Они за мной следили?..»
Я украдкой огляделся, но никакой слежки не обнаружил. Да и что они, дураки, что ли, чтобы ждать пока я войду в помещение и там «прихлопнуть» меня? Хотя, так может и свидетелей не будет? А если здесь? В четвертом часу ночи вряд ли будут прохожие в городе!
Угнетенный такими мыслями, я еще больше нагнал на себя беспокойства. И когда рука потянулась к ручке входной двери, я заметил, что она едва заметно дрожит.
Но дверь оказалась заперта. Я выдохнул скопившийся от напряжения в легких воздух и снова оглянулся. Никаких изменений.
Я заметил, что жалюзи неплотно задвинуты, и через них не просачивается никакой свет. Это могло означать, что компьютеры все выключены, а, значит, работников в офисе нет вообще.
Я набрал на сотовом телефоне номер офиса и подождал около минуты. Никто так и не поднял трубку. Вообще-то я был убежден в том, что никто не ответит, но все-таки попытка дала уже точно окончательное решение, что офис пуст.
Тогда я решил рискнуть и позвонить начальнице компании, Светлане Витальевне. После нескольких гудков, я уже решил, что не стоило, наверное, звонить в такой ранний час, и уже готов был положить трубку, как в ней прозвучал сонный женский голос:
- Да? Кто говорит?
- Это Ричард. Ричард Тополев.
- Ричард? Который час? У тебя же рабочий день еще…не начался?
- Нет, - заверил я ее. – Скажите, а сегодня должно быть дежурство в офисе?
Мой вопрос ее озадачил:
- Конечно, есть. Офис никогда не остается без сотрудников в какое-либо время суток. А что?.. Подожди, в офисе никого нет?
Последние слова прозвучали так удивленно и напряженно, что стало понятно – управляющая компанией полностью проснулась.
- По крайней мере, я не смог ни до кого, ни дозвониться, ни достучаться, - в качестве компромисса между желаемым и настоящим результатом ответил я.
Я услышал ее сухое покашливание. Ей явно не понравился мой ответ.
- Я сейчас буду, жди меня у офиса. – Ее голос стал официально-деловым, какой обычно бывает во время рабочего дня.
- Хорошо, - и я отключился.
Я вернулся к машине и, облокотившись о нее, закурил. Ну и будет же нагоняй сегодняшней смене. Не явиться на работу! Никому из троих человек, дежуривших сегодня ночью!
Внезапно я почувствовал порыв ветра, какой обычно бывает, если мимо тебя кто-то стремительно проходит. Я резко оглянулся и увидел, как невысокий сухопарый мужчина в спортивной ветровке и черной кепке на голове скрылся за поворотом.
Я поставил «Опель» на сигнализацию и быстро пошел за ним. Какому прохожему понадобилось гулять по ночному городу в четвертом часу утра?
Но за поворотом никого не оказалось. Я прошел еще пару метров, заглянул в соседние улочки, но никого так и не обнаружил, похожего на того прохожего. И пошел обратно к конторе.
Как  только в поле моего зрения опять возникла контора, я сразу понял, что это был обманный маневр. Какой-то мужчина стоял возле двери в офис и пытался чем-то открыть дверь.
Я окрикнул его:
- Эй!
Мужчина оглянулся и, завидев меня, бросился бежать.
Я успел заметить, что этот мужчина очень походил на того позднего прохожего.
Я кинулся за ним.
Завидев, что его преследуют, непрошенный гость побежал быстрее. Но я не хотел его упускать.
Вскоре расстояние между ним и мной стало потихоньку уменьшаться. Силы у убегающего взломщика уже подходили к концу, и я надеялся, что у меня они не кончатся, по крайней мере, до того, как я поймаю вора.
Мужчина, выбиваясь из сил, сначала перешел на быстрый шаг, а уж потом остановился. Такой прием меня несколько озадачил, поэтому я, ничего не подозревая, подбежал к нему на расстоянии вытянутой руки.
И только потом заметил, что он не безоружен.
В правой руке блеснул остро заточенный нож.
Я попытался ударить его по правой руке, в которой он держал нож, но он предугадал мой прием. Он резко отклонился назад, выставив руку с ножом впереди себя так, что я чуть грудью не напоролся на лезвие. Я сделал скачок назад и вбок так, что противник оказался у меня в непосредственной близости от моей правой руки.
Я выбросил согнутую в локте правую руку вперед, попав нападавшему вору в ребра. Тот согнулся от боли на пару секунд, позволив мне ногой ударить взломщика в лодыжку правой ноги. Послышался вскрик боли, потом едва слышимый хруст кости, и противник, переместив центр тяжести на левую ногу, замахнулся на меня ножом, целя в сонную артерию.
Я внезапно оценил ситуацию, запрокинул голову далеко назад, чтобы он не достиг цели, замахнулся ногой в пах, но он уже успел отскочить на безопасное расстояние. Не удержав равновесия, я упал на асфальт и рывком откатился в сторону, поняв намерение вора.
В этот момент на другой стороне улице появилась ярко желтая «Мазда» моей начальницы и стремительно приближалась к стоявшему «Опелю». Всю серьезность ситуации Светлана Витальевна поняла только тогда, когда уже подошла на достаточно близкое расстояние, чтобы увидеть развивавшиеся события.
- Ричард! – испуганно воскликнула она, бросаясь мне на помощь.
Пытаясь оттолкнуть от себя вора, всей своей силой пытавшегося приставить нож вплотную к горлу, я прокричал:
- Стойте на месте! Я сам справлюсь!
Холодный нож стали коснулся кожи на шее. Капельки крови проступили на шее.
Я начал хватать ртом воздух, пытаясь набрать хоть немного сил. Хоть немного….
Изо всех сил я оттолкнул от себя нападавшего взломщика, и он, попятившись, чуть сам не потерял равновесие. Я вскочил на ноги и решил перейти от обороны к наступлению.
Я так внезапно ринулся навстречу вооруженному мужчине, что он только в последний момент успел отскочить с моего пути. В тот момент, когда я готов был накинуться на него, он резко отступил в сторону и размахнулся ножом.
Я почувствовал, как холодная сталь ножа вошла мне в запястье на левой руке. Судорога боли прошла по моему лицу, но я не собирался так быстро сдаваться.
Свободной правой рукой я резко выставил блок перед вором, отчего тот, сильно ударившись шеей, начал падать, но как-то сумел восстановить равновесие.
Не теряя времени, я размахнулся ногой в грудь противника и в этот раз не промахнулся. Удар пришелся в область грудной клетки, дыхание взломщика тотчас же сбилось и он, хватая ртом воздух, точно рыба, со всего размаха упал на асфальт.
Я не хотел тянуть время до тех пор, пока он не придет в себя от удара и не начнет снова атаковать. Поэтому я быстро преодолел разделявшее нас расстояние и, хорошенько прицелившись, с силой ударил непрошенного гостя в переносицу. Послышался громкий треск кости, вопль боли вора, а затем все стихло.
Я перевернул на спину взломщика, потерявшего сознание, вытащил из брюк ремень и крепко связал полуночного прохожего. И только тогда повернулся к Светлане.
- Ты не убил его, нет? – она явно еще не пришла в себя от увиденного.
Я отрицательно покачал головой, сжав правой рукой левую, чтобы хоть как-то остановить не прекращающееся кровотечение.
- Ты, что, ранен?! – с ужасом проговорила начальница, заметив кровь, капающую на асфальт.
- Зацепил все-таки, гадина… - попытался отшутиться я. – Да не бойся ты! Это пустяки…
Но, сказав это, я пошатнулся и поскорее облокотился на иномарку начальницы.
- Ничего себе – «пустяки»! – истеричным тоном проговорила Светлана Витальевна. – Тебе нужно в больницу и срочно!
- Да не нужно… - ощутив неприятный солоноватый привкус крови во рту, отмахнулся я. – Это царапина…
Но сам мой голос показался мне странно далеким и чужим. Мне стоило больших усилий сосредоточиться на словах Светланы Витальевны, хотя  и понимал, что долго так держаться мне вряд ли удастся.
- Надо позвонить в…милицию… - Сглотнув подступавший к горлу комок, проговорил я, заметив, что голос у меня не многим отличается от шепота. – В сотовом у меня есть номер Кирилла, позвони… Я что-то совсем…ослаб…
Ноги от слабости подкосились. Левой рукой я успел ухватиться за капот машины и кое-как устоять на полусогнутых ногах.
- Ричард, стой! – Светлана крепко схватила меня под руки и прислонила к своей «Мазде». – Вот молодец! Держись, парень, держись, сейчас я вызову «Скорую»…
Словно туман застилал мой слух и глаза… Я с большим трудом мог различать какие-то слова: приезжайте скорее, вооруженное нападение, есть пострадавшие…
Ноги предательски дрожали. Я сполз вниз по машине еще на несколько сантиметров. Черт подери, куда же девались силы?! Вроде бы и рана не опасная…
Я облизнул пересохшие губы. Сглотнул комок, сильно отдававший запахом крови, и сполз вниз еще на пару сантиметров. Я слышал, как кто-то громко ругается по телефону, но не мог разобрать ни слова.
Держись, Ричард, держись…
Черт, как это сложно…
Это был тот же человек, что брызнул мне в лицо из баллончика…
Я сначала не мог вспомнить, кто это… Мне он просто казался знакомым…
И до чего же хочется спать…
И зачем только я поехал на работу с утра пораньше?.. Спал бы и спал до пяти часов…
А все-таки Светлана Витальевна очень заботливая и чуткая… Не такая, как показалась мне при знакомстве…
Кто-то очень бережно уложил меня на асфальт и положил под голову что-то мягкое.
А после я услышал рев сирены и топот ног. Я не мог понять, сколько человек сбежалось посмотреть на зрелище. Наверное, здесь редко задерживали преступника.
И тут мой пророческий сон повторился…
    - Смотрите, еще один!..
    - Он жив?
    - Не знаю…
    - Но он же дышит!
    - Правда?
    - Похоже, он без сознания…
    - Его, должно быть, кто-то положил на асфальт…
    - Хорошо, если ничего не сломано…
    - Смотрите, кровь…
    - Он ранен!
    - Где эти медики?.. Кто-нибудь уже вызвал «Скорую»?!..
    - Вызвали уже… Они в пути…
    - Сколько еще пострадавших?
    - Этот – второй.
    - Погибшие есть?
    - Нет. Схватка, наверняка, была очень жаркая! Иначе бы не уложили бы друг друга!
    - Странно, что ни один не погиб.
    - Вам  мало, что они пострадали? Что, если бы на том месте были вы?..
    - На счет три поднимаем его на носилки…
    - Раз…
    - Осторожно, видите, сколько он крови потерял!
    - Два!
    - Три!..
Я открыл глаза, но сон не пропал. Я почувствовал, что холодный пот, прямо как после того сна, выступил на лбу. Попытался стереть, но удивился, что рука кажется такой тяжелой.
Я посмотрел на левую руку. Запястье, и нижняя часть кисти были туго перевязаны бинтами. Ясно, подумал я, я ранен.
В этот момент дверь палаты открылась, и я поднял глаза. Им оказался Кирилл, набросивший на плечи белый халат.
- Ну, здравствуй, герой! – улыбаясь, проговорил он, садясь на стул у кровати. – Как самочувствие?
- Только слабость, а так, все нормально. Ты задержал взломщика?
- А как же? Конечно. Тебе приятно будет узнать, что он не отказывается от обвинения на твое покушение…
- Покушение? Ты думаешь, он на меня покушался?
- А разве нет? Все доказательства – налицо. Нож, найденный неподалеку от задержанного, его отпечатки пальцев на ноже, свидетель, который все видел…
- Светлана? Она – свидетель?
- Да, она. Она все видела. И она подтвердила, что вор пытался тебя убить.
- Ты сам-то не почувствовал подвох? Вор, и вдруг покушение на убийство!
- Ну и что? Да на тебе тоже есть доказательства этому!
Я посмотрел на него непонимающим взглядом.
- Что ты имеешь в виду?
- Кровь. На шее. Правда, только несколько капелек. Это значит, что приставлял тебе нож к горлу.
- Ну, да, приставлял, - согласился я. – Но он же не хотел меня убивать!
- Убил бы, если бы ты не оттолкнул его от себя, - упрямо возразил Кирилл. – Да и что ты за него заступаешься? Он же на тебя напал!
Я предпочел промолчать.
- Так или иначе, ему уже предоставили обвинение в покушении на убийство, правда, только по части первой. Если смогу, то попробую доказать его виновность по покушению по найму. За это больше могут дать.
- Ваши эксперты исследовали входную дверь конторы?
- Да. Возле конторы обнаружили шпилька, а на ней – отпечатки пальцев задержанного. Но, вот, что странно, похоже, до того, как ты его обнаружил, он успел-таки забраться в контору. А когда ты его увидел, он уже пытался закрыть дверь. Ты же его увидел, пытающегося что-то сделать с дверью?
- Да, - сказал я, а потом по порядку начал рассказывать события ночи, включая и не прошенный визит ночного гостя ко мне. Закончив повествование, я спросил младшего лейтенанта: - Ты не думаешь, что эти события связаны?
Кирилл некоторое время сидел в молчании. Потом поднял на меня глаза и ответил:
- Скорее всего… Тогда по моей версии все сходится.
- Этот вор так уж похож на почитаемого авторитета?
- Откуда мне знать, - удивился Кирилл. – Я в таких вещах не разбираюсь. Мне и своих проблем хватает.
- То, что между этими событиями есть связь, это очевидно, - решил предложить свою версию я. – Тот парень не смог вытянуть меня из дома, чтобы прикончить, поэтому он связался с мелкими воришками, чтобы кто-нибудь залез в контору.
- А для чего? Для чего вору лезть в офис таксистской компании? Там денег, должно быть, немного. И ценных бумаг, наверняка, тоже нет.
- Чтобы проверить, там ли я работаю, - предположил я.
- Но в городе не один десяток таких компаний! – возразил младший лейтенант. – Откуда он знал, что именно в эту минуту ты подъедешь?
- Вот именно, что они не знали, в какой именно компании я работаю! – понял я. – Они проверяли все подряд компании. В списках водителей перечислены все сотрудники. Когда был нанят, какой стаж работы и т.д. Они искали в списках мое имя. А наша компания была следующая. Но я облегчил задачу – я сам подъехал к конторе. Он меня заметил и попытался «смыться». Я его задержал.
- Что ж, - после непродолжительного молчания сказал офицер. – Это уже похоже на правду.
- Вы возбудили дело по «Незаконному проникновению в жилище»?
- Это в данном случае не подходит, - поправил меня Кирилл. – Фирма – это не частное жилище, а коммерческая организация.
- Ну, так что же?
- Нет. У нас на это пока нет доказательств.
- Так, значит, на покушение, которого не было, есть доказательства, а на взлом – нет?! Так, что ли?!..
- Ричард, ты не так понял! – успокаивал меня Кирилл. – Я же сказал «пока»! Это сейчас нет доказательств!
Я посмотрел на лейтенанта и признал поражение:
- Здесь ты, наверное, прав, Кирилл. В конце концов, кто здесь специалист в этих делах – я или ты?
- Ну, вот и хорошо, - облегченно вздохнул младший лейтенант. – У меня к тебе будет один вопрос, Ричард. Ты же говорил, что в конторе всегда работает ночная смена? Но в ту ночь ее не было. Мне это показалось странным.  Почему же тогда сигнализация не сработала?
- Он мог отключить ее, - пожал плечами я. – У нас в конторе не самая надежная сигнализация. Как и сейфы – одно лишь прикрытие.
- Понятно, - задумался Кирилл. – Вообще-то, у меня для тебя еще одна новость.
- Какая? – заинтересовался я.
- Экспертиза показала, что твоего бывшего начальника Смердина Антона Сергеевича, действительно отравили. Мало того, микро частички вещества полностью совпадают со структурой тех частиц, которые нашли, но не идентифицировали, в желудке Любови Чернобуровой.
- Ну, вот, - мрачно заметил я. – Теперь понятно, что эти убийства связаны между собой. Или ты так не думаешь?
Но Кирилл, вопреки моим ожиданиям, тоже так не думал.

Конечно, выложу, если Вы, читатели, этого захотите!

Глава девятая.

Светлана Витальевна навестила меня тем же утром, когда и произошло происшествие. Формально, я чувствовал себя почти здоровым, но тело не покидала до сих пор чудовищная слабость.
- Рада видеть тебя не таким уж и больным, каким я видела тебя этим утром, - войдя в палату, оповестила меня она. – Как ты?
- Нормально, - ответил я. – Только вот слабость дикая.
- Это, наверняка, из-за потери крови, - рассудительно заметила начальница, присаживаясь на стул возле моей кровати. – Между прочим, ты заставил нас немало поволноваться.
- Я не хотел, - смущенно и виновато сказал я, словно оправдываясь.
Она усмехнулась:
- Ну, и чудак же ты, Ричард! Тебе ли сейчас нужно извиняться? Это  я должна…
- Не говорите ерунду, Светлана Витальевна, - сказал я. – Вам-то в чем извиняться? Вы спасли мне жизнь!
Невеселая усмешка промелькнула у нее на лице.
- Ричард, надо было сразу понять, что что-то неладно, а не стоять и не пялиться на то, как какой-то вандал пытается тебя убить.
Я на секунду отвел взгляд, потом опять посмотрел на управляющую.
- Вы сказали милиции, что тот вор пытался меня убить.
- Да. И я этого не отрицаю. Он же чуть не зарезал тебя!
- Это не так, - покачал головой я. – Вы неправильно поняли.
- Что же было на самом деле? – сухим деловым тоном осведомилась начальница.
- Он пытался влезть в контору.
Не знаю, почему, но сейчас я не счел нужным сообщать, что вор побывал в конторе.
- Для чего ему лезть в контору? Конечно, там немного денег есть, но такая сумма вряд ли устроит любого даже самого мелкого воришку. А что ему, кроме денег, еще надо? Ничего!
Я вздохнул:
- Не знаю, что ему надо было, но явно не деньги.
- По-моему, Ричард, ты увлекся этим происшествием, - как можно более мягче заметила Светлана Витальевна, но я все же почувствовал в ее тоне едва заметную иронию. – Ладно, давай выздоравливай. Прости, но мне пора в офис. Наилучшие пожелания от сослуживцев! Вот, - она подняла с пола пакет, стоявший у спинки кровати. – Здесь небольшие гостинцы. Давай, поправляйся. Ты нам нужен здоровым и таким же надежным, как и раньше.
И она вышла из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями.
Наверное, многие уже знают, что тягчайшее наказание для человека – это безделье, а безделье на больничной койке – это наивысший предел наказания. Признаюсь, я бы с радостью променял беседу со служительницей морга, рассказывающей про жизнь своего мужа-водителя, нежели то, на что я вынужден был согласиться. А как иначе?..
В диком ожидании какого-то изменения в этой безрадостной ситуации, я пролежал, по-моему, около полутора часов, хотя, может быть, время и тянулось и не так медленно. Чтобы как-то заполнить бесконечное время, я начал перебирать все факты, скопившиеся в результате моего «расследования» по смерти Антона Сергеевича и Любови Чернобуровой. Я, как и Кирилл, скорее всего, отрицал независимость этих убийств, потому что, во-первых, частички вещества в желудках Чернобуровой и Смердина оказались идентичными, а во-вторых, потому, что Любовь была посредником при составлении договора на «Опель».
Случайно ли Антон Сергеевич нанял меня личным шофером, так как девушка, участвовавшая в заключении договора, жила на одной лестничной клетке с моей подругой?..
Может, и случайно.  Откуда он мог знать о намерении своих замов?
Что могло связывать преуспевающего бизнесмена и простую служащую страховой компании? Совершенно очевидным казался ответ: страхование либо машины, либо имущества, либо, в конце концов, жизни. Машины!..
Смердин застраховал «Опель» при покупке, а только после – случайно? – узнал, где и рядом с кем, девушка живет. Так он мог выйти на меня…
Но почему я?
Я не вставал в очередь на молодежной бирже труда, не ходил по объявлениям по компаниям. Я просто…ждал. У моря погоды…
Что, если Чернобурова рассказала Антону Сергеевичу про меня? Вернее, про Настю, а уж потом про меня. Это мог быть просто пустая болтовня при заключении договора на страховку, а, может, Антон Сергеевич намеренно ввел разговор в нужное русло…
Так как же я нанялся на работу к банкиру?..
За три месяца до нынешних событий я сидел на кухне у Насти и задумчиво помешивал ложечкой сахар в чае. В задумчивость меня ввели не очень интересные мысли, а именно, как мне устроится на работу, не имея ни какого-либо опыта, кроме, пожалуй, опыта вождения, ни начального капитала, чтобы как-нибудь «встать на ноги».
Неделю назад я вернулся из армии, где два года только и делал, что водил штабной «УАЗ». За душой было всего лишь 200 рублей, а этого, в лучшем случае, мне могло хватить дня на три.
- Ты что-нибудь надумал? – спросила сзади Настя, выводя меня из задумчивости.
Я угрюмо покачал головой.
- Я ж тебе говорю, Ричард, - снова принялась за уговоры Настя, - тебе надо было встать на биржу!
Я усмехнулся:
- Ну, тогда я бы и нашел работу в самую последнюю минуту. Кому нужен такой работник, как я? Ни денег, ни какого-либо опыта, кроме как «баранку» крутить, да еще и сирота!
- «Баранку»…крутить… - задумчиво промолвила девушка, целиком уйдя в свои мысли. – Знаю! Люба!
- Что? – ничего не понимая, спросил я, поднявшись со стула. – Настя, ты куда?
Но она не ответила. Я услышал, как хлопнула входная дверь.
Я опустился на стул, так и не разобравшись, что произошло. Но гадать пришлось не долго.
Примерно минуты через три, Настя вернулась на кухню, но уже не одна, а в сопровождении соседки, молоденькой девушке примерно одного возраста, что и моя девушка.
- Люба, это Ричард. Ричард, ты же знаешь Любу?
Я кивнул, улыбнувшись соседке.
- Люба, ты как-то говорила, про свободную вакансию водителя? – спросила Настя соседку.
- Да, - кивнула девушка. – Один мужчина, банкир, искал личного водителя.
- Банкир? – не веря своим ушам, спросил я. – Вы не ошиблись?
- Нет. Он страховал у нас, в нашей компании, свою иномарку и завел разговор о водителях. Мол, те, кто у него раньше работали, не справлялись с обязанностями и увольнялись. Сказал, что нужен водитель.
- А какой автомобиль? – пересохшим голосом промолвил я. – Вы знаете, какая марка автомобиля? Легковая или джип, ну, знаете…
Любовь посмотрела на меня как на малолетнего ребенка, не научившегося разбираться в иномарках.
- Конечно. Это моя обязанность – разбираться в автомобилях. Это был «Опель Антара МТ», насколько я помню.
Я почувствовал, как желание управлять этой недешевой иномаркой начало овладевать мной. Наверное, это как-то отразилось на моем лице, потому что Настя, посмотрев на меня, уже оптимистичнее, чем раньше, ответила:
- Я вижу, тебя привлекает такой вариант.
Я посмотрел сначала на Настю, потом на ее соседку и кивнул:
- Признаюсь, данная вакансия больше всего ко мне подходит.
- Ричард неделю назад вернулся из армии, где работал водителем, - пояснила Настя, увидев недоуменное выражение лица Любови. – У тебя есть телефон того банкира?
- Да, где-то был… Он дал свою визитную карточку.
- На какую сумму  застрахована машина? – поинтересовался я, снедаемый любопытством.
Люба взглянула на меня с едва заметной искоркой веселости в глазах.
- А вот этого я не могу вам сказать, Ричард. Коммерческая тайна.
И она, развернувшись, пошла за визитной карточкой банкира.
- Ну, и как тебе должность? – немного погодя спросила Настя, когда мы вместе сели допивать чай.
- Ничего, - улыбнулся я. – Завтра же стоит попробовать. Не хочется как-то опускать такую возможность.
- А ты не думаешь, что это может оказаться опасным? – с тревогой спросила Настя, глядя мне в глаза.
- Вряд ли, - покачал головой я. – Я же буду наниматься личным водителем, а не телохранителем.
На тот момент Настя согласилась на мои доводы.
Но это только на тот момент.
Времена-то меняются!..
Я открыл глаза и удивился: всего за несколько минут воспоминаний успел-таки задремать! Устроившись на кровати поудобнее, я стал детально вспоминать все, что успел восстановить в памяти за такой недолговечный сон, если это и можно было назвать сном.
Значит, рассуждал про себя я, я правильно решил, что Смердин просто упомянул про водителя в разговоре с Любовью Чернобуровой. Скольким он еще успел рассказать о свободной вакансии личного водителя? И как он вообще выбирал себе водителя? Случайно? Или нет? У меня были некоторые предположения, что этот разговор на данную тему был, если не единственным, то, скорее всего, и не многочисленным, так как «Опеля» он приобрел совсем недавно. И, наверняка, он не стал бы ездить по разным страховым компаниям, выбирая лучшую, а просто попросил кого-нибудь из сотрудников подыскать нужную компанию.
«А, если так, - продолжал логическую цепочку я, - то несложно будет узнать, кто занимался поиском. И тогда, кто знает – может, что и прояснится…»
Дверь позади меня скрипнула, отвлекая меня от мыслей. Я повернул на звук голову и увидел мужчину, возраст которого приближался к 40 годам, в белом больничном халате одетого, а не наброшенного на плечи, но не застегнутого на пуговицы. На груди я увидел бейджик, прочитав который я узнал, что мужчину зовут Семенов Аркадий Петрович.
- Здравствуйте, Аркадий Петрович, - первым поздоровался я, садясь на кровать.
- Здравствуйте Ричард Вениаминович, - проговорил врач, без каких-либо усилий произнеся мое отчество. – Как самочувствие?
Я неопределенно пожал плечами:
- Да вроде ничего. Только слабость все еще не проходит.
- Что ж, это неудивительно, - невозмутимо сказал врач, садясь возле меня на стул. – От такой потери крови слабость еще долго не пройдет.
- Потери крови? – переспросил я. – Неужто рана была серьезная?
- Рана-то не очень серьезная, - взглянув на меня, сказал врач, беря меня за раненое запястье и осматривая его. – А вот крови вы немало потеряли. В общем-то, поэтому мы держим вас в больнице. Если бы не потеря крови, вы бы сейчас могли быть уже дома.
«Значит, вор не успел, как следует прицелиться перед ударом» - удовлетворенно подумал я.
- Я должен предупредить милицию, что вы проснулись. Они хотели переговорить с вами.
Я кивнул, думая, что об этом просил Кирилл.
Врач вышел, но через несколько секунд вернулся, показывая дорогу человеку, которого я не мог разглядеть из-за спины Аркадия Петровича.
- Вы только не долго, - сообщил врач милиционеру. – Он еще недостаточно окреп после операции.
- Хорошо, - ответил голос, который я уже слышал раньше в отделении милиции.
Мы встретились глазами в одно мгновение, как только доктор вышел из палаты. Пару секунд капитан сверлил меня своими тусклыми серыми глазами, которые словно просверливали меня.
- Как вы себя чувствуете, гражданин Тополев? – поинтересовался капитан таким тоном, что мне стало ясно – этот вопрос был задан не из-за сочувствия ко мне, а лишь по профессиональной привычке.
- Спасибо, хорошо, - кивнул я, однако руки не подал. – Извините, что не здороваюсь – у меня рука еще побаливает.
- Ничего, ничего… - Фальшиво-заботливым тоном сказал капитан, садясь на стул возле меня. – Разрешите мне прояснить ситуацию?..
- Конечно, - кивнул я. – Я к вашим услугам.
Капитан смерил меня каким-то непонятным взглядом: то ли оценивал ситуацию, то ли думал, с какой стороны подступить к разговору. Но, в конце концов, произнес:
- Что вы думаете о смерти Смердина?
Признаюсь, такой вопрос поставил меня в тупик. Несколько секунд понадобилось мне, чтобы найти ответ:
- То, что смерть была спланирована его конкурентами.
По его взгляду было трудно понять, понял ли он, что я солгал, или нет. Во всяком случае, он сказал:
- Кротовский отстранен от расследования смерти Смердина Антона Сергеевича.
Я был уверен, что капитан только что решил поступить так с Кириллом, чтобы никакая информация не доходила до меня. Другой вопрос волновал меня больше всего: почему?.. Почему капитан не хотел, чтобы я знал новости по этому делу?
Те, кто хорошо меня знали, не удивились моему решению углубиться в расследование самому, насколько это возможно.
- И кто же сейчас ответственен за это дело? – поинтересовался я.
- Вы все равно его не знаете, - попытался не распространяться штабник. – Фамилия вам ничего не даст, Тополев.
- И все? – не отступал я. – Вы же сами только что сказали, что фамилия мне ничего не даст, товарищ капитан. Так почему же не сказать?
Пару секунд он, казалось, боролся с собой.
- Лейтенант Заславский. Очень педантичный офицер, в отличие от Кротовсткого.
Я вспомнил, что Кирилл не очень лестно отзывался об этом офицере.
- Ну, раз вы поставили его на такое сложное дело, значит, он наверняка, заслуживает вашего доверия.
- Определенно, - согласился капитан, вставая со стула. – Кстати, гражданин Тополев, мы проверили адвоката, который был при составлении договора на вашу машину. Все оказалось так, как вы и рассказывали.
- Еремов приходил в милицию? – удивился я. – Сам?
- Да, - сказал капитан. – А чему вы так удивляетесь?
- Нет, нет… Ничему… - Задумчиво проговорил я. – Он подтвердил мои слова?
- Я уже сказал, да, - раздраженно повторил штабник.
- И когда же это было?
Капитан задумался.
- Два дня назад. Да, точно. Два дня назад.
«В тот день, когда меня ослепил этот неудавшийся вор…»
- И больше он ничего не сказал? – спросил я, усаживаясь на кровати поудобнее.
- Нет, ничего, - пожал плечами штабник. – Только просил передать пожелания скорейшего выздоровления вам.
- А во сколько он пришел, вы не помните?
- Где-то до обеда… Точнее не могу сказать.
«Так ли быстро он освободился из зала суда?..»
- У вас ко мне все? – спросил я, мечтая остаться наедине со своими мыслями.
- Что? – встрепенулся капитан. – А-а, да, все. Выздоравливайте, гражданин Тополев.
- Спасибо, - откликнулся я и услышал, как мягко закрылась дверь за штабником.
Но спокойно поразмышлять мне так и не дали. Минут через пять после того, как ушел капитан, дверь снова отворилась,  и в палату вошел Кирилл с таким измученным и уставшим видом, что я уж подумал, что капитан успел-таки сказать ему новость. Но я ошибался.
- Кирилл, что случилось?
Кирилл рассеяно посмотрел на меня и с отсутствовавшим видом опустился на стул.
- Кирилл, да что случилось?
- Ричард, - с несчастным видом начал младший лейтенант. – Я набил морду Заславскому…
- Что? – не поверил я своим ушам. – Ты разодрался с Заславским?
Кирилл с опустошенным видом кивнул.
- Тебя не отдадут под суд. – Твердо сказал я, надеясь обнадежить Кирилла. – Это же не…
- Это превышение должностных полномочий, - павшим голосом сообщил офицер, хотя я итак это знал, только не сообщал ему. – От трех до десяти лет… Ричард, ты же все прекрасно понимаешь!.. – Внезапно взвился младший лейтенант, вскакивая со стула. – Меня же могут засадить, понимаешь?! А я… Мне всего лишь 27…
Он снова упал на стул и обхватил голову руками.
- Наверное, лучше будет самому сознаться капитану, пока Заславский на меня жалобу не написал… Это…это будет считаться смягчающим обстоятельством… И тогда…тогда я могу отделаться условным сроком, как ты думаешь?
- Кирилл, посмотри на меня, - мягко попросил я. – Слушай, Кирилл, будет, конечно, лучше, если ты сам сознаешься. Кирилл, но неужели с этим Заславским нельзя договориться?
Кирилл устало посмотрел на меня и покачал головой:
- Нельзя. Ты не знаешь Заславского. Он помешан на службе. Он, как Онегин, педант. Ты ведь знаешь, какие они, педанты?
- Знаю, - кивнул я. – Но ты же сам говорил, что явка с повинной будет являться смягчающим обстоятельством. Так что – иди, пока не поздно.
Младший лейтенант поднялся и направился к двери. Уже возле двери он остановился и оглянулся:
- Жаль, что не смогу больше помогать тебе, Ричард.
Я махнул рукой:
- Ничего. Как-нибудь сам справлюсь.
Офицер снова кивнул и вышел из палаты.
Но злоключения на этом не закончились.
Не прошло и десяти минут после ухода Кирилла, как дверь палаты снова отворилась, и ко мне вошли Светлана Витальевна и адвокат Еремов. Если приходу моей начальницы был, может быть, предсказуем, то визит Романа Сергеевича оказался для меня почти полной неожиданностью.
- Добрый день, Ричард Вениаминович, - вежливо поздоровался адвокат, пожимая мне руку. – Простите, что побеспокоил вас, но дело не терпит отлагательств.
Я не пытался скрыть своего удивления.
- Дело в том, Ричард Вениаминович, что в сделке участвовала одна девушка, которая недавно погибла. А в этом случае машина, то есть ваш «Опель» должен быть возвращен законному владельцу – банку.
- Прошу прощения, - заметил я. – Но машина станет собственностью банка только после истечения сроком почти в две недели. Как я понимаю, такой срок еще пришел. Я правильно рассуждаю?
- Да… - Задумался Еремов. – Но в этом случае надо еще раз заключить повторный договор.
- Конечно, в моем присутствии? – спросил я.
- Разумеется, - разочарованно подтвердил он. – Если вы в состоянии…
- В состоянии. – Отрубил я. – У вас ко мне еще какое-то дело?
- Нет, - Роман Сергеевич встал. – Желаю скорейшего выздоровления.
- Роман Сергеевич, - окликнул я адвоката. – Когда же будет произведена данная процедура?
- Хоть завтра, если вам будет удобно, - сказал адвокат и скрылся за дверью.
- Ты думала, что он отберет у меня «Опель»? – поинтересовался я у Светланы Витальевны.
- Признаюсь, у меня была такая мысль, - согласилась начальница, садясь на стул. – Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, хоть сейчас выписывай, - бодро ответил я, устраиваясь в полусидящем состоянии. – У тебя ко мне разговор?
- Нет, - сказала она. – Просто сейчас у меня обеденный перерыв.
- Ясно, - кивнул я. – Ну, а как там на работе? Как чувствует себя ночная смена?
В моем голосе просквозила едва заметная ирония, но начальница, по-видимому, не упустила и этого.
- Им грозит штраф с вычетом из зарплаты, - начальственным тоном сообщила Светлана Витальевна. – И, конечно, выговор, что я уже сделала.
- Постой, - остановил я ее. – Тебе не кажется, что они побоялись прийти на работу?
- Как же ты наивен порой, Ричард! – изумилась начальница. – Зачем, по твоему мнению, охранник? Для показа, что ли?
- Но его же там тоже не было! – возразил я. – К чему это, а?
- Ричард, - мягким тоном, каким разговаривают с упрямым малышом, сказала Светлана Витальевна. – Ты не хуже меня знаешь, чем занимается охранник, если оказывается вне поля зрения начальства. Он либо дремлет, либо слушает радио в наушниках, либо разгадывает кроссворды.
Я вынужден был с ней согласиться.
- Так ты расспрашивала смену? – настаивал я. – Кто-нибудь звонил в офис? Угрожал?
- Ричард, ты в детстве, наверняка, начитался детективных романов, - с улыбкой сказала начальница. – Ну, какие угрозы сотрудникам такси? Чем они этого добились? Грубое обращение с клиентами? Исключено. Машина не вовремя подошла? Тоже исключено. Что же еще?
- Ну, не знаю… - Я не решался произнести свое имя, как повод для угроз. – А…как же я?
- Что – ты? – не поняла Светлана Витальевна. – Причем здесь ты?
- Ты так и не поняла? – спросил я. – Слезоточивый газ, ранение, - я кивнул на руку. – Кто-то очень хочет, чтобы я не вмешивался в чужие дела. Причем, я даже не знаю, в какие дела вмешиваюсь…

Первый роман выложу только тогда, когда здесь будет помещен весь этот роман (22 главы вроде бы...).
Итак...

Глава десятая.

На следующее утро, едва зашевелились больные в постелях, а обход лечащих врачей только начался, я полностью оделся и намеревался наведаться к главврачу за выпиской, как в палату вошла медсестра с градусником в руке и подносом с таблетками, удивленно спросила:
- Куда ж это вы собрались, больной Тополев?
- К главврачу, - невозмутимо ответил я. – За выпиской.
- За какой выпиской?  - ее глаза подозрительно сощурились. – Вы собираетесь уйти из больницы?
- Конечно, - улыбнулся я, направляясь к двери. – Аркадий Петрович у себя?
- У себя, - рассеянно откликнулась медсестра. – Но вам туда незачем идти.
- Это почему же? – спросил я, склонив голову чуть набок.
- Потому что вам еще рано выписываться.
- Посмотрим, - пожал я плечами – кто – кого.
И я вышел из палаты, оставив медсестру в недоумении.
Аркадий Петрович уже был на месте и сидел за своим столом, читая какой-то документ, лежащий перед ним.
- Разрешите? – спросил я, предварительно постучав.
Он поднял на меня глаза, наверное, намереваясь увидеть медсестру или кого-нибудь из коллег. Глаза непроизвольно сузились.
- Ричард Вениаминович? – удивленно спросил он, без какого-либо усилия произнеся мое имя и отчество, как и в первый раз. – Разве обход палат уже закончился?
- Нет, - невозмутимо ответил я, присаживаясь на стул перед доктором. – Но мне нужно с вами переговорить. Это очень важно.
- Я вас слушаю, - внимательно посмотрев на меня, разрешил врач.
- Мне нужна выписка. И, чем скорее, тем лучше.
- Простите? – изумился врач. – Вам – выписку?
- Ну, не моему же соседу, - съезъявил я. – Конечно, мне.
- Вы понимаете, что двигательная способность руки вернется не совсем скоро? – спросил врач, взглядом указав на забинтованную руку. – А как скоро вернется двигательная способность – это зависит только от вас. Руку надо будет предельно беречь. Вы поняли? Предельно.
- Хорошо, - сказал я, вставая. – Так когда будет готова выписка?
- После того, как вам зафиксируют руку в неподвижном состоянии, - пояснил главврач, тоже вставая. – Такие приспособления появились в нашей больнице совсем недавно. Я вкратце поясню, что представляет и для чего предназначает данное приспособление. Оно называется «ORTEX», в вашем случае – это «ORTEX-07». Оно предназначается для фиксации в неподвижном положении той или иной поврежденный сустав или конечность. У вас, к примеру, запястье. Но, так как из-за ранения у вас недееспособной оказалась почти вся левая рука, то это подобие гипса будет налаживаться на кистевой сустав и запястье, а также на дистальную половину предплечья…
- Простите, Аркадий Петрович, - вынужден был перебить врача я, - но не могли бы вы пояснить…более доступным и простым языком?
- Ох, извините, - с извиняющимся видом улыбнулся врач. – Это значит фиксацию руки вплоть до локтевого сгиба. Так понятно?
- О, да, так гораздо лучше, - поблагодарил я. – Так что же дальше?
- А дальше очень просто, - продолжал доктор. – Снаружи данное приспособление сделано из сэндвичевого эластичного материала, что более удобно при непосредственном использовании, нежели гипс. И, кстати,  он более приемлемый на вид. Внутренняя текстильная часть изготовлена из 100% хлопкового трикотажа, что позволяет коже снимать раздражение, если его носит продолжительное время. Теперь давайте испытаем этот, так сказать, эластичный гипс при непосредственном использовании.
С этими словами он отодвинул один из многочисленных ящичков перевязочной и достал это приспособление, о котором рассказывал, только в не разобранном состоянии. Он перебрал три таких приспособления, нежели нашел нужный экземпляр.
- Вот, наконец, и то, что вам нужно, Ричард Вениаминович, - провозгласил главврач, распрямляясь во весь рост и поворачиваясь ко мне лицом. – Вам просто необходим пятый размер длиной 28 см, так как рост, так сказать, у вас гораздо выше среднего.
Он подошел ко мне и распаковал предмет, заменяющий гипс.
Творение медицинской индустрии представляло собой плотную ткань, способной плотно облегать поврежденную конечность. Как только приспособление оказалось на руке, я практически потерял возможность двигать левой рукой хоть как-нибудь.
- Оцените нововведение, - оглядывая эластичный гипс то с одной, то с другой стороны, сказал Аркадий Петрович. – Вам удобно? Нигде не натирает? Двигать почти не можете?
На все его вопросы я отвечал утвердительным кивком. В конце концов, удовлетворившись новому приспособлению, главврач кивнул и сказал:
- Пожалуй, пока у меня нет неотложных дел, я могу вам дать выписку. Пойдемте, - он вышел из перевязочной комнаты. – Только вы обязательно должны приходить на осмотр каждую неделю, хорошо?
- Хорошо, - согласился я, потому что противиться этому было бы хуже только для меня. – Доктор, как вы думаете, сколько времени понадобится для полного восстановления функции руки? Вы понимаете, я же водитель…
Врач резко остановился и обернулся ко мне.
- А о работе вы вообще пока забыть.
Мой вид был настолько выразителен, что доктор вынужден был поправиться:
- Ну, по крайней мере, сократить двигательную способность руки до минимума.
- Я постараюсь, - облегченно сказал я. – Так я могу идти собирать вещи?
- Идите, Ричард Вениаминович, - кивнул главврач, останавливаясь у своего кабинета. – У вас палата номер три, кажется?
- Да, - сказал я. – Мне прийти за выпиской?
- Я сам принесу, не беспокойтесь, - улыбнулся врач. – Только вы никуда не уходите.
- Ну, разумеется, - сказал я, направляясь в сторону своей палаты. – Я буду у себя.
Медсестра сидела за своим столом и что-то читала при свете настольной лампы.
- Извините за столь некорректное поведение, - сказал я, прислонившись к стене. – Надо было как-то помягче…
Медсестра, близко к сердцу приняв мои извинения, сразу как-то оттаяла и благосклонно улыбнулась мне:
- Не стоит, гражданин.  Что, вы оскорбили меня или ударили?
- Да, нет, что вы… Я же не грубиян…
- Это как сказать, - ответила девушка, смерив меня взглядом. – Внешность-то бывает обманчива.
- Да? – изумился я. – Я с этим как-то не сталкивался.
- Был со мной такой случай, - загадочно начала медсестра. – Был у меня такой пациент. Его привезли сюда ночью. Что-то, по-моему, с сердцем. Мужчина такой респектабельный на вид. И что самое интересное – он был средних лет. Вы понимаете? Средний возраст – и вот проблемы с сердцем!..
- Ну, это не удивительно… - Вставил замечание я. – Может, у него это наследственное. А, может, баловался наркотой или алкоголем…
- Ну, впоследствии это и обнаружилось, - продолжала медсестра. – Алкоголем баловался он часто, только в небольших количествах. Пробыл у нас он где-то пять дней. Да только вот за эти пять дней он так надоел нам всем! То одно не так, то второе… То палаты моем с хлоркой, а от нее запах неприятный, то помещения проветриваем не часто, оттого там и воздух спертый. В общем, мы очень рады были, когда он выписался. А в день выписки он еще и такое выкинул…
Девушка остановилась, положила закладку в книгу и захлопнула ее. И только после того, как проверила, не идет ли кто из врачей, она продолжила:
- Пошла я, значит, проверят палату перед его выпиской. Он сидел на соседней кровати – пустой – и теребил в руках кепку. Я проверила на месте ли все полотенца, не порвано ли постельное белье, в общем, все, как положено. Заглядываю я, значит, за тумбочку и вижу коробку. Ну, я, естественно, решила посмотреть, что находится в коробке в таком укромном месте. А как вы бы поступили в этом случае?.. Вижу, в ней какие-то лекарства. Я спрашиваю, что это такое. А он вдруг начал на меня кричать. Мол, вы вмешиваетесь в частную жизнь, вы не имеете права. Ну, я достала одну упаковку и узнала в нем противоположный препарат, по действию, конечно, тем, которые выписал ему врач… Нет, вы понимаете? Он принимал известные только ему препараты, не советуясь с лечащим врачом! Я, в общем, устроила ему по этому поводу скандал, но он еще грубее начал меня обзывать всякими…вульгарными словами…
Я понял, что под «вульгарными словами» подразумевались, чуть ли не нецензурные выражения.
- А он что сделал? – задал вопрос я.
- Он выбежал из палаты, крича, что сейчас позовет главврача. А мне это только и нужно было. В общем, пришел Аркадий Петрович и провел с ним беседу. Больной наотрез отказался отдавать препараты, но, мало того, еще и клялся, что и впредь не желает пользоваться услугами больницы. С этими словами забрал выписку и ушел. Теперь он точно не попадет к нам.
В ее словах чувствовался другой смысл, и я решил прояснить:
- Что значит – «точно не попадет»?
- Этот мужчина умер. Вернее, убит, - поправилась она, снова раскрыв книгу. – Мне тот капитан сказал, что приходил сюда. Кстати, он вас об этом не расспрашивал, когда приходил?..
Я лихорадочно соображал.
- Нет, не спрашивал…Так он интересовался этим пациентом?
- Да, интересовался. Спрашивал про эти препараты, что нашли. Я сказала, что они остались у мужчины. А он ответил, что никаких сердечных препаратов в доме не оказалось при обыске.
- Понятно… - Сказал я, задумчиво поглаживая подбородок. – А он не сказал, кто был этот человек?
- А зачем говорить? – удивилась медсестра. – У нас же и так в журнале все поступившие больные записываются.
- Да? – я как-то даже забыл про этот факт. – И как же его звали?
Девушка стала листать тетрадь учета поступивших больных.
- Вот, - наконец, возвестила она, держа палец на строке. – Крученков Василий Андреевич. Поступил в 00:24 с жалобой – боли в сердце. 37 лет. Странно, все-таки…
- В 37 лет все еще считаются молодежью, - поправил я.
- Да, - согласилась она – но он выглядел гораздо старше!
- А как он был убит?
- От побоев, - ответила женщина. – Сказал, что умер в такси. Его отвезли на место, водитель начал его будит – а он не просыпается. Пассажир был нетрезв, так водитель и подумал, что от передозировки алкоголем. Только потом выяснилось, что умер-то от побоев. Видимо, что-то не поделили… Его же ограбили в придачу!..
Теперь-то я понял, почему капитан отстранил Кирилла от расследования недавних убийств.
Видимо, и он был заинтересован в исходе этих запутанных дел…
- Ну, надо же, какие бывают люди! – с неподдельным возмущением, только по другому поводу, воскликнул я. – Это разве по-человечески?
Мое возмущение пришлось как раз кстати медсестре.
- Вот и я о том же, - согласилась она, вставая. – Вы, должно быть, сегодня выписываетесь?..
- Ричард, - понял ее намерение я. – Да, скоро будет готова выписка.
- Так пойдемте, я вам помогу собрать вещи, - льстивым голосом предложила девушка. – Вам, Ричард, наверняка, еще трудно орудовать левой рукой.
Я попытался отшутиться:
- Ну, у меня пока рука на месте, так что…
- Вам не нужно напрягать мышцы на поврежденной руке.
- Ну, я же все-таки, правша, так что как-нибудь справлюсь.
- Я настаиваю, чтобы я…
- Хорошо, ладно, - придумал я запасной план. – А я пока схожу за выпиской…
И я быстро пошел к кабинету главврача за выпиской, чувствуя на себе разочарованный взгляд медсестры.
- Аркадий Петрович? – робко спросил я, приоткрыв дверь. – Можно?
- Ричард Вениаминович? – удивился доктор. – Что-то случилось?
- У меня к вам вопрос, Аркадий Петрович, - начал я, садясь на стул возле стола. – К вам вчера подходил капитан милиции? Он еще ко мне после зашел.
- Да, заходил, - подтвердил врач. – Спрашивал насчет нашего бывшего пациента. А что вас именно интересует?
- Что он спрашивал?
- Был с этим пациентом – упокой, господи, его душу, - неприятный случай при выписке. Он принимал таблетки, не посоветовавшись с лечащим врачом. А в чем дело?
- Вам известно, как он погиб? – не желая водить врача «за нос», решил сознаться я.
- Капитан сказал, что мужчина умер от побоев. Его до полусмерти избили. Он уже ехал домой на такси – сами понимаете, нельзя же в нетрезвом виде самому садиться за руль – и по пути умер. Какое отношение к этой истории имеете вы, Ричард?
- Водитель того такси – я.
- Вы? – после некоторой паузы спросил Аркадий Петрович. – Вы обнаружили мертвого пассажира?
Я кивнул, не вдаваясь в подробности.
- А еще что-нибудь капитан спрашивал?
- Нет, - задумчиво произнес Семенов. – Дальше он прошел к вам.
- Скажите, вы не замечали чего-нибудь странного за пациентом?
- В каком роде?
- Ну, например, телефонные звонки, или, скажем, разговоры с посетителями…
- Я видел его всего два раза, Ричард Вениаминович, - сказал главврач. – Первый раз, когда пришел с опросом, а второй раз, когда вызвал сам пациент. Но за это время я ни разу ничего такого не замечал.
- Понятно, - кивнул я. – А та медсестра, что на посту, дежурила во время его пребывания?
- Да, - кивнул врач. – У нас, вообще-то, три медсестры, но третья медсестра, Надя, сейчас в декретном отпуске, так что работают две – Таня и Аня.
- А кто из них сегодняшняя медсестра?
- Аня. Ох, и своенравная же особа! – тихо заметил он. – Девушка с характером, но работник очень ценный.
- Ну, да, с характером. Это точно. - Согласился я. – Вот, по крайней мере, сегодня. Стояли, разговаривали с Аней, и вдруг она предложила – да так настойчиво! – помочь собрать вещи, будто я не должен перегружать мышцы на поврежденной руке.
Семенов хмыкнул, еще более убедив меня в том, что я не первый пациент, подвергшийся «атаке» со стороны медсестры.
- Я, конечно, понимаю, что девушка еще молода. Даже очень молода, - внезапно добавил он. – Но это не дает ей право приставать к нашим пациентам.
- А та девушка, что в декрете, не знакома с пациентом? – спросил я.
- Нет, она ушла раньше. До того, как поступил Крученков, - пояснил Аркадий Петрович. – Возле него постоянно находились Таня и Аня, но больше, все-таки, Таня. Аня, так сказать, потерпела полное фиаско.
- Понятно, - сообразил я. – И давно у Тани с этим Крученковым роман?
- Около трех месяцев. У них даже соперничество возникло. У Тани и Ани. Я их даже два раза урезонивал. Вы знаете, к чему может привести женские ссоры, Ричард Вениаминович? Вот и перед выпиской опять у них развился скандал. Таня убежала вся в слезах. А Аня, завидев коробку с лекарствами, решила весь гнев на Крученкова вылить.
- Разве Крученков пробыл в больнице три месяца? – вспомнив рассказ Ани, уточнил я.
- Нет, у нас он был всего пять дней, - заверил меня главврач. – Болезнь можно было держать под контролем, поэтому, как наметился положительный прогноз, я и выписал Крученкова. Я полагаю, они встречались после работы.
- А вы не знаете, где работал Крученков?
- Что нет, то нет, - покачал головой Семенов. – Знаю только, что Крученков звонил Тане только после ужина – после 19 часов.
- Она никогда не делилась с вами или с другими медсестрами новостями на эту тему? Ну, ходила в ресторан или по магазинам.
- Насколько я знаю, то нет, - ответил Семенов. – А вот Аня всегда первые новости знала, особенно про них.
- Вы подразумеваете, что Аня была влюблена в Крученкова? – предположил я. – Она была к нему не равнодушна?
- Скажу так, ее, наверняка, больше интересовали его деньги, нежели он сам. И завидовала она Тане, скорее всего, потому, что думала, что Таня купается в роскоши.
- А Крученков давал повод так думать о себе?
- Он никогда не кичился своим состоянием, если оно, конечно, у него было. Одевался он вполне прилично для гражданина выше среднего класса. Но миллионером я бы его, наверное, не назвал бы. В нем не было чего-то такого, что отличает миллионеров от людей, которые просто хорошо зарабатывают.
Кажется, я понимал, что он имел в виду.
- Скажите, а где живет Таня? Я бы хотел переговорить с ней.
- Зачем вам это? – поинтересовался доктор, сощурив глаза. – Я вроде бы на все ответил, что вас интересовало. Или есть что-то еще?
- Есть кое-что, - заметил я. – Но это слишком личные вопросы.
Я встал, врач тоже последовал моему примеру.
- Вы заинтересованы в его смерти? – простодушным тоном осведомился Аркадий Петрович, который, впрочем, не обманул меня. – Он, что, не заплатил за проезд в связи с…со смертью?
- Ничего такого, - пожал плечами я. – Мне просто нужно переговорить с его девушкой. Простите, с его бывшей девушкой.
Несколько мгновений главврач сверлил взглядом, словно желая узнать, что же на самом деле я хочу узнать. Но поскольку я стоял с самым наивным видом, ему пришлось уступить:
- Хорошо. Я напишу вам адрес. Только, - он поднял на меня глаза, оторвавшись от написания адреса – не говорите о нашем разговоре капитану. Он…может не то подумать. Вы меня понимаете?
- Конечно, - улыбнулся я; лицо доктора сразу как-то смягчилось. – Вы тоже заметили, что наш капитан несколько увлечен своей работой?
Доктор распрямился и протянул мне листок с адресом. В его губах промелькнуло некое подобие улыбки:
- Насколько я понял из его разговора, то, да.
Он вложил мне листок в руку и, повернувшись ко мне спиной, попрощался:
- Что ж, скорейшего вам выздоровления, Ричард Вениаминович. И… постарайтесь больше не попадать в неприятные ситуации. До свидания.
- Доктор, вы кое-что забыли, - заметил я.
Он повернулся ко мне с недоуменным видом.
- Выписка, - кивнул я на загипсованную руку.
И мы вместе – почему-то облегченно – рассмеялись.

Ты словно полиглот - схватываешь все и сразу! Что ж, если так, то...

Глава одиннадцатая.

Я забрал свои вещи из палаты полный уверенности в том, что больше не придется сюда возвращаться. По крайней мере, думал я, то, что от меня будет зависеть, касающейся моей же безопасности, будет исполнено в надлежащем виде. В общем, я решил более тщательно отнестись к моей физической сохранности.
В самом деле, надо было это кончать. Глаза после попадания жидкости из газового баллончика, все еще болели, да и новое неприятное дополнение – рука – не приносила никаких приятных результатов. Прежде всего, я хотел проконсультироваться со специалистом.
С некоторой опаской я припарковал свой «Опель» неподалеку от того места, где он когда-то пострадал. Я вылез из машины, поставил ее на сигнализацию и направился к отделению милиции. Я надеялся, что предобеденное время наиболее подходит для того, что застать Кирилла на рабочем месте.
Получив выписку, я отыскал «Опель» на больничной стоянке, заботливо припаркованный в тенечке густых тополей. Чья это забота, я уже знал. Я доехал до дома, принял душ, переоделся в свежую рубашку и приготовил себе скромный холостяцкий завтрак – яичница с помидорами да черный кофе без сахара. Перекусив, я позвонил в контору и предупредил, что на работе буду в 18 часов, так как «должен уладить кое-какие неурядицы». Девушке, дежурившей в эту смену, было, скорее всего, все равно, приду я на работу вообще или нет, так как равнодушный ответ был необходимостью, а не попыткой вежливости. Удовлетворившись ее односложным ответом, я сел в «Опель» и отправился «улаживать кое-какие неурядицы».
Я застал Кирилла, как и предполагал, на рабочем месте в таком же удрученном состоянии, что и при последней встрече. Он сидел за столом, сложив руки за шей замком, и устало закрыв глаза. Один только его замученный вид располагал, как минимум, к сочувствию.
- Привет, Кирилл, - поздоровался я, заставив младшего лейтенанта встрепенуться и поднять на меня красные, воспаленные глаза. – Ты здоров? Вид у тебя уж очень не важный.
Вместо ответа Кирилл тяжело вздохнул и указал на стул перед столом. Я сел.
- Какие новости по твоему делу? – осторожно поинтересовался я, доставая из кармана сигарету и закуривая. – Можно?..
Офицер опять кивнул, не говоря ни слова.
- Так что сказал об том происшествии капитан?
- Он отстранил меня от всех недавних дел – от убийств Смердина, Чернобуровой и Крученкова.
За неприятности, которые грозили Кириллу, это было очень небольшой платой.
- И ты не рад? – попытался разубедить его я. – Кирилл, ты не рад, что тебя не посадили?
Он поднял на меня глаза и ответил без следа улыбки:
- Конечно, рад, Ричард. О чем ты говоришь? Пойдем, лучше прогуляемся.
Он с какой-то излишней настойчивостью потянул меня к выходу. Я, изумленный, последовал за ним на свежий воздух.
- Так в чем же дело? – не понимал я, идя рядом с замолкшим младшим лейтенантом. – Почему ты ничего не говоришь?
- У тебя «Опель» далеко? – вместо ответа спросил он.
- Да, нет, не далеко, - сказал я, сбитый с толку. – Кирилл, что…
- Ничего, если мы немного прокатимся?
- Нет, конечно, поехали… Но, Кирилл, в чем дело?..
- Потом, Ричард, потом… Не сейчас.
Мы сели в «Опель» и выехали со стоянки. Но прежде чем я успел открыть рот, Кирилл приказал мне остановиться.
Я остановился. Кирилл вышел из машины и исследовал каждый сантиметр машины, как внутри, так и снаружи. И только после того, как мы снова сели в машину и тронулись, он сказал:
- Ты не заметил слежки?
Я изумленно посмотрел на него.
- Нет. Кирилл, объясни, что происходит.
- Хорошо, я расскажу, только ты никому не говори, хорошо? – начал он. – Капитан приходил к тебе в больницу. Не подтверждай, я итак знаю. Готов поспорить, что он интересовался, что ты знаешь про все эти недавние убийства. Еще до того, как я…повздорил с Заславским, он уже хотел снять меня с расследования этих убийств. Потому что он прекрасно знает, что мы с тобой в приятельских отношениях. Он поручил заниматься этими убийствами не кому другому, а именно Заславскому – человеку, который ни хрена не смыслит в уголовных делах. Я все это узнал от Заславского, когда «прищучил». Он человек хоть и педантичный, да только не сильно-то храбрый, если немного надавить. Вот, что я узнал.
Кирилл замолчал и неподвижно уставился в окно на проплывающую мимо рекламу. Затем задал мне вопрос, который ошеломил меня больше всех остальных:
- Можно закурить?
Я изумился так, что брови непроизвольно поползли вверх.
- Бери, - согласился я, протягивая ему пачку.
Кирилл непривычно долго раскуривал сигарету. Наконец, опустив окно автомобиля и выпустив дым, он продолжил:
- Оказывается, что к расследованию этих дел подключилось ФБР. ФБР, понимаешь? Это дело интернациональной важности, понимаешь?
- Так, что, получается, Заславского тоже посвятили в эти подробности? – сбился с размышлений я. – Откуда он все это знает?
- Он подслушал, - просто ответил младший лейтенант. – Подслушал весь этот разговор. Видишь ли, диалог происходил не в отделении, конечно, а в кафе, во время обеденного перерыва.
- Когда?
- Три дня назад. Заславский пошел пообедать в кафе и вдруг замечает, что наш капитан заходит в виб-зону с каким-то человеком. Человек, по словам Заславского, ему незнаком. Сказал, что он выглядел вполне респектабельно. И говорил он с едва заметным американским акцентом.
- А они Заславского не заметили?
- Вроде бы нет. Они не отвлекались по мелочам, а о чем-то тихо беседовали. Короче, Заславский мне рассказал, что сначала говорил этот американец. Говорил он очень тихо, так что Заславский кое-что не мог разобрать. Но суть понял. Американец сказал, что его послали на встречу вместо американского майора ФБР. Но майор успел посвятить его, переводчика, в суть дела. Переводчику этому наверняка доверяют, иначе бы не рассказали бы ему обо всем, как ты думаешь?
- Я думаю, что переводчик – это их агент, сотрудник. Думаю, он русский, но работает на американскую разведку. Наверняка, этот переводчик недавно у них в США, так как у него, по словам Заславского, едва заметный акцент. Видимо, его порекомендовали американской разведке, иначе он бы не вошел в их доверие в столь короткие сроки. Не мешало бы узнать, кто этот переводчик.
- Капитан его называл мистер Скарр. Так, по крайней мере, расслышал Заславский. Короче, Скарр сказал, что майор собирается помочь в распутывании этого «клубка». Капитан сказал, что в этом нет особой необходимости, что дело у него под контролем, но переводчик заявил, что майору в этом случае виднее, как поступать. И первое, что он приказал сделать, так это полную свободу действий в расследовании. Чтобы никто не «путался под ногами». Вот поэтому-то, наверное, в первую очередь запретили и дальше расследовать эти убийства мне. А вторым шагом к этой «свободе действий» было назначение Заславского на мою должность. Ведь дать Заславскому нити от расследования – это все равно, что оставить дело не раскрытым «за недостатком доказательств». Это, конечно, не Заславский мне сказал, - быстро добавил Кирилл. – После принесли их обед, и разговор прервался. Заславский итак уже давно отобедал и уже сидел, наслаждаясь покоем, а, в сущности, пытаясь еще что-нибудь интересное узнать. Поэтому когда официант спросил его, не желает ли он еще чего-нибудь, то Заславскому пришлось расплатиться по счету и уйти.
Кирилл опять замолчал и потушил окурок в пепельнице. Я тоже сидел молча и рассуждал над услышанным. Наконец, Кирилл спросил меня:
- А куда же мы едем?
- В кафе, пообедать, - ответил я, не столько измучившись голодом, сколько желая отвлечь лейтенанта от дел. – Я тут нашел одно интересное местечко, которое может тебя заинтересовать.
Офицер посмотрел на меня с любопытством.
- Это какое же место?
- Круглосуточное кафе. Называется «Полуночный жаворонок», слышал?
- Слышал, - утвердительно кивнул Кирилл. – Наши там часто обедают. В том числе и Заславский.
- Да? – заинтересовался я. – Это достаточно дорогое заведение. Я думал, оно не по зубам простым лейтенантам.
- Было бы не по зубам, если бы не договоренность между нами и хозяевами кафе. У них там нелегальный бизнес, мы это прекрасно знаем, но улик на них нет. Но зато это прекрасный резон, чтобы бесплатно кормить некоторых людей из нашего отделения. Заславского, к примеру, или того же капитана.
- А тебя, что, нет в списке?
- Есть, - недовольно ответил младший лейтенант. – Только я стараюсь лишний раз не показываться им на глаза. Уж очень…неприятные типы там работают.
- Понятно. И в тот день Заславский обедал в том же кафе?
- Ну, да. И капитан с переводчиком туда пришли. Слушай, - обратился ко мне Кирилл – ладно я, я могу и бесплатно, но тебе-то по карману оплатить данное заведение?
Я похлопал лейтенанта по плечу.
- Не беспокойся. Мы с одним официантом давние друзья.
Я поставил «Опель» на автостоянке, запер его и направился ко входу кафе «Полуночный жаворонок» в сопровождении лейтенанта, к счастью, одетого в штатскую одежду.
Знакомый официант встретил нас радужной улыбкой, с какой встречают жену, возвратившуюся домой после месячного отдыха за границей. Но в уголках губ я заметил морщинки недовольства.
- Добрый день, добрый день, - засуетился официант, едва мы сели за свободный столик. – Что вы желаете? Вам как в прошлый раз? – обратился он ко мне.
- Пожалуй, вместо стейка сегодня можно какой-нибудь суп, - сказал я, вовремя сообразив, что разрезать мясо одной рукой будет крайне неудобно. – А тебе что, Кирилл?
Беглый взгляд молодого уголовника остановился на младшем лейтенанте, которого из-за отсутствия формы, официант не признал. Но через мгновение официант произнес:
- Добрый день, товарищ младший лейтенант! Могу ли я вам предложить фирменный суп креветок и свежий салат из зелени?
- Можете, - суровым тоном разрешил Кирилл. – И гражданину Тополеву то же самое. Да?
- Прибавьте еще спагетти, как в прошлый раз нам обоим, и все будет о’кей, - добавил я.
Официант, наскоро записав, удалился.
- У этого официанта прекрасная память на лица, - заметил я. – Он, наверняка, мог запомнить того переводчика.
- Пожалуй, да, - согласился со мной Кирилл. – Думаешь, стоит поспрашивать?
- Думаю да, - сказал я. – Только надо как-то помягче, чтобы он не подумал, будто на допросе, а то еще наделает глупостей. Разреши мне?
- Давай.
Мы обсуждали тактику допроса, когда тот самый официант принес нам наш обед. Мы сразу же замолкли в надежде на то, что мнительность молодого уголовника не даст нам спокойно пообедать. Так оно и вышло.
- Могу ли я чем-нибудь помочь? – поинтересовался официант.
Мы по очереди посмотрели на молодого человека, после чего обменялись многозначительными кивками и взглядами.
- Мы тут обсуждали одну интереснейшую встречу нашего начальника, капитана, и одного иностранца…
- Это тот человек, который говорил с незначительным акцентом? – сразу «клюнул» официант, по очереди открывая нам блюда. – Был тут такой человек три дня назад. Тут же и ваш коллега был, товарищ младший лейтенант. Товарищ лейтенант-то.
- Знаем, знаем, - закивали мы разом. – Он нам все это и передал. Скажи, о чем они говорили, когда ушел этот лейтенант?
Молодой официант на несколько секунд задумался.
- Хм, он, иностранец, сначала говорил, что майор очень надеется поскорее со всем этим разобраться, поэтому и приехал сам из-за океана.
- У вас не осталось впечатления, что иностранец говорил эту фразу надменным и гордым тоном? То есть, что он считает своего начальника настоящим профи?
- Да, пожалуй, так оно и было. Но я тогда подумал, что иностранец еще совсем «зеленый» на этом поприще, поэтому так и гордится своим начальником. Разве это не естественно для молодых?
- Естественно, - поддакнул Кирилл с таким видом, что я догадался, о ком он сейчас думает. – Так что же было дальше?
- Дальше говорил только иностранец. Он сказал, что дело намереваются завершить в течение месяца, но не позже, но только в том случае, если не будет никакого сопротивления со стороны. Капитан заверил его, что беспокоиться не о чем, что нужные люди отстранены от работы, а еще один находится в больнице и вряд ли помешает им в ближайший месяц…
Я порадовался, что раненая рука  скрыта под рубашкой с длинным рукавом.
- Затем иностранец так обрадовался, что предложил какой-то тост, и они выпили. После капитан спросил, когда он может встретиться с гражданином майором. Иностранец ответил, что майор сам позвонит капитану и договорится о встрече. Затем попросил товарища капитана записать свой номер сотового телефона. И еще предупредил, что никто об этих новостях в отделении не знал, пока им самим не нужно будет. Ну, а после они расплатились и ушли. Товарищ младший лейтенант, - обратился официант к Кириллу – я пытался узнать у товарища капитана, как там мой кореш?
- Какой кореш? – не понял офицер.
- Ну, Игнатьев. Игнат, - пролепетал молодой человек, опустив глаза. – Он пытался угнать машину, иномарку.
- А-а, тот твой угонщик! – вспомнил лейтенант, обращаясь ко мне. – Помнишь, хотел твой «Опель» увезти?
Я вовремя бросил взгляд на молодого вора, чтобы заметить, как смелость, уже и без того не фигурировавшая в разговоре о судьбе своего кореша, совсем улетучилась. И это было понятно – он же до сих пор считал, будто я имею какое-то отношение к милиции.
- Ничего твой кореш, нормально, - заверил его Кирилл. – Пока ничего. Если не сознается, по чьей наводке хотел увезти автомобиль. А так пока – покушение на кражу с незаконным проникновением в помещение, да еще и в особо крупном размере. Его счастье, что он не завершил дело до конца, иначе бы пришлось мотать червонец, ясно? А так – всего 7,5, если не сознается.
- А, если сознается? – робко спросил официант. – То это уже «организованная группа», да?
- А ты сообразительный парень, - ухмыльнулся офицер. – По сути, приговор может и не изменится, но второй сообщник может всю вину на твоего кореша свалить, понимаешь?
- Ага, - засуетился официант, складывая на поднос наши тарелки. – Я ему передам, что ему так будет лучше, при встрече…
- Так, что, больше никаких новостей? – осведомился я. – Та дама не приходила больше?
- А как же, приходила, - с готовностью ответил молодой человек. – Спрашивала, не находили ли здесь ее кошелек. Ну, мы сказали, что не находили.
- И про меня – ни слова? – поинтересовался я.
- Обижаете, гражданин начальник, - буркнул обиженно официант. – Никому…
Но в тот же миг площадь огласилась звуками бьющегося стекла и сигнализации. Мы одновременно вскочили на ноги и выбежали на улицу.
Я словно канул в прошлое. Мой «Опель» оглушительно сигнализировал на всю улицу, привлекая любопытных горожан. К тому моменту, как я прибежал к машине, возле нее уже успела собраться целая толпа любопытных граждан, смотрящих на ущерб, нанесенный моему автомобилю.
Все лобовое стекло было вдребезги разбито. А вдобавок к этому на капоте виднелась огромная вмятина, поперек которой шла надпись, написанная баллончиком с красной краской:
Мы тебя предупреждали, но ты не обратил на это никакого внимания.
Что ж, сам напросился…
Я беспомощно оглянулся в поисках преступника, но его, как и следовало ожидать, и след простыл.
Я обернулся к стоящему сзади Кириллу:
- Похоже, кто-то за нами следит.
- И давно… - Поддакнул Кирилл. – Слушай, не пора ли тебе прикупить бронежилет?
Фраза, сказанная младшим лейтенантом, сейчас не показалась мне шуткой, с каким ироничным видом мы не старались ее произнести.
- Кирилл! – внезапно сообразил я. – Кирилл, официант!
- Что? – не понял младший лейтенант. – Причем тут он?
- Потом поймешь! – бросил я и рванулся обратно к кафе.
Молодой вор обслуживал очередного посетителя. Нисколько не церемонясь, я схватил официанта за ворот рубашки и потащил в сторону подсобного помещения.
- Отвлеки посетителей, пусть не пялятся! – посоветовал я Кириллу, а сам приставил к стенке официанта: - Говори, падла, кого подослал на мою машину? Думаешь, я не заметил, как ты струхнул, когда понял, на чью машину напал твой шеф, Игнат?
- О чем вы, гражданин начальник? – пролепетал испуганный злоумышленник. – Я от вас ни на секунду не отходил!..
- Ни на секунду? – я с силой прижал парня к стенке. – А когда выходил за обедом? Нет ли там телефона? Или ты звонил со своего?
Я хотел было достать сотовый телефон левой рукой, но, уже дотянувшись до него, почувствовал, что пальцы меня почти не слушаются. Только тогда я заметил, как скосил глаза на мою руку уголовник.
Одной рукой он с силой ударил меня по больной руке, повыше запястья, а правой ногой с размаху ударил в пах.
Я согнулся пополам, матерясь вполголоса от боли, и не в силах воспрепятствовать побегу молодого вора, кроме как крикнуть:
- Кирилл, официант!
Послышались крики посетителей, звук захвата, вскрик и удар тела о бетонный пол.
С трудом распрямившись, я доковылял до угла, откуда была видна вся сцена схватки. Прислонившись к стене, я наблюдал, как Кирилл вел закованного в наручники официанта ко мне.
- Пытался удрать, сволочь! – сказал он, держа парня захватом спецназовца. – Ты понимаешь, что ничего хорошего тебе не светит? Здесь, как минимум, три статьи тебе светит: «Насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования совершенные с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья», «Причинение средней тяжести вреда здоровья» и «Укрывательство преступлений». Все это вытекает в семь лет строгого режима, а это уже немалый срок.
- Говори, кто разбил мою машину! – с угрозой сказал, наконец, распрямившись. – Слышал лейтенанта? Хочешь попасть на зону вместе со своим пособником, Игнатом?
Молодой вор прожег меня взглядом.
- Хорошо, я скажу… А…вы же мне скостите срок? – он с мольбой посмотрел на Кирилла. – Только вы не говорите никому не из своих, что я вам сказал?
Я и лейтенант нетерпеливо кивнули.
- Когда я пошел за обедом, я позвонил со своего телефона одному человеку. Дело в том, что после ареста Ника таких спецов высшего класса не осталось, поэтому…
- Кто это сделал? – прорычал я, подступая к нему. – Фамилия!
- Алексей Дорожников.
В моей памяти шевельнулись воспоминания многомесячной давности…
- Кто он? – спросил я.
- Водителем был, - ответил официант. – У одного бизнесмена. Лерасова, кажется.
Я почувствовал, как Кирилл многозначительно на меня поглядел. Но говорить здесь было бы небезопасно.
- А сейчас уже нет? – подключился Кирилл. – Не работает?
- Сейчас нет, - помотал головой молодой злоумышленник. – Уже пару недель безработным мается. Он сначала был личным водителем у другого бизнесмена, банкира…
- Смердина? – перебил его я, чувствуя, как пересохло горло.
- Вроде да, - пожал плечами официант. – Но условия были адские, поэтому он и уволился. Потом перешел к Лерасову. Если бы не тот инцидент с попыткой обанкротить и Лерасова тоже…
- Обанкротить Лерасова? – ошеломленно переспросил я. – Он хотел обокрасть бизнесмена?
- Что тут такого? – невинно поинтересовался вор. – Удалось же ему водить за нос банкира почти все свое время службы!
- Та-а-ак… - Протянул, заинтересовавшись, Кирилл. – И сколько же он «вытянул»?
- Так вот именно, что не успел, - сообщил официант. – Тут банкир-то пронюхал и уволил его.
- И деньги остались у Смердина? – уточнил я.
- Ну, да, насколько я знаю. Только с тех пор Леша «залег на дно» и вел себя очень тихо до недавнего времени.
- Но он же не мог один такую махинацию провести, - заметил Кирилл. – У него был сообщник?
- Про сообщника он никогда не говорил никому. Но сообщник был, я уверен.
- Откуда такая уверенность? – спросил я.
- Просто после того, как он перешел к Лерасову, он поменял телефон и симку. Видимо, хозяину не резон было оставлять такие видимые «нити» к нему…

Глава двенадцатая.
После того, как мы отправили официанта в отделение милиции, Кирилл, смотря на разрушения «Опеля» предложил мне ранее сказанную мысль:
- Ричард, ты не думаешь, что тебе надо как-то обезопасить себя?
Я не торопился с ответом. Закурив, я выпустил пару колечек дыма изо рта, проводил глазами случайных прохожих и только потом ответил:
- Собственно, за этим я и хотел встретиться с тобой. Но ты был такой удрученный…
Кирилл подошел ко мне и обнял за плечи.
- Как ты можешь так спокойно реагировать на близость смерти?
Неожиданная судорога пробежала по моей спине; я передернул плечами.
- Короче, сейчас мы едем в отделение, чтобы завести уголовное дело по умышленному повреждению имущества из хулиганских побуждений.
- Не сейчас, - остановил я друга, уже доставшего мобильный телефон, чтобы вызвать экспертов. – Ты не знаешь, но сегодня я должен был встретиться с Ереминым, адвокатом, чтобы продлить владение «Опелем», и, в том числе, право на страховку. Подожди, - я стал набирать номер адвоката: - Роман Сергеевич? Это Ричард Тополев. Извините за неудобства, но обстоятельства изменились. Не могли бы мы встретиться где-нибудь через полчаса возле кафе «Полуночный жаворонок»?.. Что?.. Хорошо… Спасибо, буду ждать.
Я отключил звонок и посмотрел на младшего лейтенанта.
- Ну, вот, сейчас все в порядке. Еремин придет сюда через полчаса, мы заключим договор, и тогда все будет нормально. Но на этот раз независимый свидетель будет с нашей стороны. Кого мы можем предложить?
- Я не могу им быть, ты же понимаешь, - рассуждал офицер. – Капитан – нет, официант – в милиции. А что, если Настя? Как ты думаешь?
- А это мысль, - кивнул я. – Только мы…временно…
- Что? – рассердился лейтенант. – Не разговариваете?
- Ну, что сразу – не разговариваете? – насупился я. – Просто, мы решили, что нам…лучше разбежаться…на время.
Кирилл с упреком покачал головой, но ничего не сказал.
Я набрал номер Насти.
- Алло? Настя? Привет. Как дела?.. А, ну хорошо…Да все нормально… Слушай, можно тебя попросить об одном?.. Нужно встретиться… Прямо сейчас… И чем раньше, тем лучше… Хорошо… Ладно… Возле кафе «Полуночный жаворонок»… Тогда, до встречи.
- Придет? – поинтересовался Кирилл. – Вот и хорошо. Ты как?
Я только что дотронулся до раненой руки, но сразу же отдернул.
- Этот уголовник бил тебя по руке?
- Нет… То есть, да… Да это пустяки, Кирилл…
- У тебя в аптечке есть обезболивающее?
- Должно быть, - сказал я, открыв заднюю дверцу машину и роясь в аптечке. – Нашел.
Я достал ампулу с обезболивающим, вкачал его в шприц, закатал рукав на правой руке и попытался поставить самостоятельно. Безрезультатно промаявшись с минуту, я взглянул на Кирилл, молча наблюдавшего за моими стараниями, и смущенно попросил:
- Кирилл, поможешь?..
- Ну, наконец-то, гордец ты этакий… - Размягчился Кирилл и помог мне поставить укол. – Сейчас полегчает.
В это время к нам подошел молодой человек, одетый, несмотря на зной, в строгий деловой костюм.
- Ричард Вениаминович? – спросил он, посмотрев на меня.
Я быстро раскатал рукав, застегнул на пуговицу и посмотрел на молодого человека.
- Добрый день, Роман Сергеевич, - поздоровался я и представил Кирилла: Роман Сергеевич – это Кирилл Кротовский, Кирилл – это адвокат Еремов Роман Сергеевич.
Мужчины обменялись рукопожатиями, после чего адвокат, оглядевшись, спросил у меня:
- Мы кого-то еще ждем?
- Да, еще пару минут, - сказал я и поманил Кирилла в сторону: - Кирилл, вы пока идите, займите столик, а я подожду Настю. Еремову не понравится, если он заранее узнает, что мы хорошо знакомы.
- Хорошо, - кивнул младший лейтенант. – Только вот в таком состоянии «Опель» оставаться без присмотра не должен. Сейчас…
И он пошел по направлению к перекрестку, где виднелась одинокая фигура постового милиционера.
- Куда же отправился молодой человек? – поинтересовался адвокат, провожая взглядом младшего лейтенанта.
- На «Опель» совершено покушение, - я развернул Еремова лицом к разбитому стеклу. – Оставлять его в таком состоянии просто глупо, иначе как же потом рассчитывать на страховку?
Его взгляд осуждал меня за такую сообразительность, но от дальнейших пререканий нас спас Кирилл с подошедшим постовым младшим сержантом.
- Вот он, - показал на машину Кирилл, что было уже излишне. – Постарайтесь, чтобы никто не подходил и не трогал его.
Сержант послушно кивнул, зародив у меня сомнения, не сказал ли младший лейтенант своей профессии.
- Пройдемте, Роман Сергеевич? – спросил Кирилл адвоката. – Займем места…
Еремов кинул на меня вопросительный взгляд, но сделал вид, что хочу переговорить наедине с сержантом.
- Это ваша машина? – спросил сержант.
- Да, - кивнул я. – Вы не видели никого подозрительного примерно минут сорок назад?
Сержант покачал головой:
- Нет. Знаете, столько проходит людей, что уже не обращаешь на простых прохожих внимания…
Я представил себе, какой нудной показалась бы мне жизнь, если каждый день ты должен стоять на месте и увязывать споры между нерадивыми прохожими, да неграмотными водителями. И тотчас же сообразил, каким наивным и детским показался постовому мой вопрос.
К счастью, почти сразу же после того, как я задал столь необдуманный вопрос, я увидел девушку, с большим вниманием оглядывавшую улицу и площадь перед кафе.
Я помахал девушке, привлекая внимание.
- К чему такая спешка? – сурово провозгласила девушка, оглядывая меня с головы до ног. – Мы же договорились…
- Верно, - перебил ее я – но возникли некоторые обстоятельства.
- И именно я должна их разрешить?
- Нет, только помочь, - улыбнулся я, взяв Настю за руку. – Пойдем, нас уже ждут.
- Кто? – подозрительно спросила девушка.
Я последовательно рассказал всю суть ситуации, умолчав о выводах, сделанных мной. В конце повествования, Настя заметно «оттаяла»:
- Почему ты не сказал этого по телефону?
- Потому что Еремов мог в любую минуту прийти и услышать наш разговор. А ты ведь помнишь, что мы с тобой не знакомы?
Настя кивнула и первой вошла в кафе.
Я докурил новую сигарету, выбросил в мусорную корзину и после этого направился в кафе.
Я не сразу отыскал глазами Кирилла и адвоката только потому, что они обустроились в виб-зоне, вдалеке от посторонних глаз. Я прошел к ним, стараясь привлечь внимание Насти.
- Что-то ты долго, - сказал Кирилл, поджав губы. – Что, какие-то проблемы?
- Никаких проблем, - весело откликнулся я. – Все готово, Роман Сергеевич?
- Разумеется, - кивнул Еремов. – Только нужно еще человек, не имеющий отношения к договору. Вы не сходите, Кирилл?
Кирилл поднялся и, поскольку знал, кого нужно привести, подошел к столику Насти.
- Не окажете услугу? – вежливо попросил младший лейтенант, подавая девушке руку.
- В каком смысле? – надменно спросила Настя, великолепно играя холодность. – Какую услугу?
- Нужно, чтобы вы присутствовали при заключении договора.
Несколько секунд Настя колебалась, но, в конце концов, согласилась:
- Хорошо. Куда идти?
- Прошу за мной, - улыбнулся Кирилл и провел девушку к нам.
- Отлично, - обрадовался адвокат. – Так, теперь о правах каждого из участников…
- Вот теперь-то мы можем ехать в милицию.
Мы только что распрощались с Настей и адвокатом и стояли под палящими лучами июньского солнца. Кирилл смотрел на измученного жарой сержанта, стоявшего на солнцепеке только потому, что об этом требовал офицер, хоть и самого низкого ранга. Я проследил за его взглядом и спросил:
- Что, боишься, что и тебя такое настигнет?
Кирилл перевел на меня взгляд, в котором была смесь уверенности, что этого не произойдет и страха за то, что это все-таки когда-нибудь может случиться.
- Не знаю… Слушай, дай закурить…
Я отрицательно покачал головой:
- Ну уж нет, Кирилл. Если я себя уже давно испортил, то не допущу, чтобы ты в это втянулся.
Кирилл пожал плечами:
- Пожалуй, ты прав. Фу, глупость какая! – он зло сплюнул на тротуар. – С чего это я вдруг?.. Слушай, давай тотчас же поедем в милицию и тебе  в магазин охраны.
- Для чего? – спросил я, бережно выводя искалеченный «Опель» со стоянки. – Для чего в магазин-то?
- Так ты до сих пор и не понял? – изумился младший лейтенант. – «Травматику» тебе покупать!
И спустя два часа после встречи в ресторане я в сопровождении Кирилла выходил из оружейного магазина, неся в правой руке упакованный травматический пистолет «Осу». Поскольку я в травматическом оружии почти совсем не разбирался, то в выборе средства самообороны я полностью положился на Кирилла. И без вмешательства друга, как младшего лейтенанта, оформить лицензию на пользование удалось бы не так быстро.
- Это очень кстати, что ты совсем недавно прошел медосмотр, - сказал Кирилл по дороге к автобусной остановке, так как «Опель» пришлось оставить на ремонт на станции технического обслуживания. – Иначе были большие неприятности.
Я усмехнулся. Признаюсь, дружба с офицером милиции  принесла больше пользы, чем я, поначалу, думал.
- Ты не думаешь, что возбуждение уголовного дела по «Опелю» может спровоцировать Дорожникова? – спросил меня Кирилл, спустя некоторое время.
- Вот поэтому я и согласился покупать «травматику», - сказал я как можно более безразличным тоном, хотя это было не так. – Что ты собираешься предпринять?
Офицер с сомнением посмотрел на меня.
- И охранять меня не нужно, - добавил я, правильно истолковав его взгляд. – У меня, - я постучал пальцами по коробке – теперь есть защита.
Несколько мгновений Кирилл, казалось, боролся с собой.
- Ну, хорошо, - неуверенно заключил он. – Тогда я, пожалуй, пойду и попрошу ребят исследовать краску на твоем капоте – это, может, поможет определить, в каком магазине покупали баллончик. Хотя, успешность этой операции весьма сомнительна…
Я похлопал младшего лейтенанта по плечу:
- Если долго мучиться, что-нибудь получится.
Кирилл невесело усмехнулся и сел в автобус, идущий в центр города. Я же, не привыкший путешествовать на городском транспорте, сел в маршрутное такси и направился к дому Тани, бывшей подруге Крученкова.
Дом стоял в глухом районе города, в глубине таких же серых и неприглядных домов, построенных еще в хрущевские времена. Подъезд дома, где жила подруга убитого пассажира, не столько пострадал от времени, сколько от пребывания нашего подрастающего поколения.
Я поднялся на второй этаж, отыскал квартиру 11 и позвонил в дверь. Несколько секунд за дверью стояла мертвая тишина, но потом мой слух различил неуверенное шарканье ног в сторону двери.
Я позвонил еще настойчивее и вновь прислушался. Прошло секунд семь прежде чем тихий, испуганный голос молодой девушки спросил меня:
- Кто там?
- Простите, вы меня не знаете, но я…
- Убирайтесь от моей квартиры! – неожиданно громко проговорила девушка. – Убирайтесь, пока я не вызвала милицию!
- А ее и не нужно вызывать, я уже здесь, - сказал я почти правду.
Дверь, закрытая на цепочку чуть приоткрылась, позволив мне увидеть владелицу квартиры. На лицо, бледное и испуганное, спадали бесформенными прядями длинные льняного цвета волосы. На лбу виднелся большой кровавый синяк, давший представление о том, почему у девушки такой испуганный вид.
- Слава богу! – воскликнула Таня, без дальнейших вопросов схватив меня за левую руку и втащив в квартиру. – Слава богу! Я уж не знала, что и делать! Как вы узнали?..
Я не знал, что ответить, но это оказалось напрасным, так как Таня повела меня на кухню и усадила на табурет.
- Вы знаете, он представился сантехником. А я ничего не заподозрила, вот же дурочка, и открыла ему. Он схватил меня за волосы и поволок в зал, потом бросил на диван…
- Что он хотел?
- Он требовал от меня, чтобы я сказала, что я наговорила милиции. Я уверяла его, что милиции вообще не было и я ее не вызывала, но он не верил. Он угрожал мне, грозился убить меня, если я не скажу милиции, что не видела его вообще!
- Как он выглядел?
- Среднего роста, но такой накаченный, спортсмен.
- Почему спортсмен?
- Да потому, что он такой…сильный. Наверное, боксер – на его костяшках нет и следа драк.
- Он был в перчатках? – предположил я.
- Нет, - покачала головой Таня. – И следов перчаток не было. Я медсестра по профессии, поэтому в одно мгновение определю такие мелочи.
- А травм не было замечено?
Девушка задумалась.
- Была там одна царапина… Вроде бы совсем не заметная, но я же врач…
- Где? – спокойно спросил я.
- На скуле, с правой стороны, - ответила девушка.
- Так почему он был уверен, что вы уже заявили в милицию?
- Потому что моего жениха убили.
- И кто же – ваш жених?
- Крученков Василий Иванович.
- Так тело-то уже в милиции.
- Да? – удивилась девушка. – Я не знала…
- Как не знали и того, что он «вращался» в бандитских кругах?
Девушка опустила голову и тихо промолвила:
- Знала… Узнала незадолго до его смерти…
- А как вы узнали?
- Знаете, кафе «Полуночный жаворонок»? До недавнего времени я была безработной… Сами понимаете, только окончила медицинский техникум, опыта – почти никакого. Походила по нескольким аптекам, поспрашивала свободные должности. Их не оказалось, хотя я и обращалась к трем аптекам…
- Почему вы хотели устроиться именно в аптеку?
- Потому что я по специальности фармацевт. А в больницах зарплата меньше, чем в частной аптеке.
- Разумеется, - кивнул я. – Продолжайте.
- Ну, я почти потеряла надежду устроиться, как один молодой человек поманил меня в сторону и посоветовал обратиться к Игнату. Дал координаты. Я и пошла к этому Игнату, в кафе. А Игнат, завидев меня, вошел во вкус и начал ко мне приставать.
- А вам эти ухаживания нелестны?
- А как вы считаете? – рассердилась девушка. – Если к тебе пристает какой-то хлюпик, да еще и самым наглым образом? В общем, отшила я его поскорее и ушла, так и не спросив о работе. Вася меня по дороге меня догнал и извинился за этого Игната. Мол, парень, давно не знал женской ласки. Вася, в отличие от этого Игната, показался мне чуть ли не джентльменом.  Мы подружились и сразу как-то приглянулись друг другу. Немного погодя, я рассказала Васе про свое положение. А Васе сказал, что поможет мне решить этот вопрос. Ну, а спустя два дня Игнат сам заявился ко мне на квартиру, но в сопровождении Васи и еще двух здоровенных молодцов. Извинился за свое  поведение и сказал, что нашел мне подходящее место, в больнице, медсестрой. Я сказала, какое же это хорошее место, если в месяц буду получать пять тысяч. А Васе сказал, что я ни в чем не буду нуждаться. Я, естественно, заинтересовалась, и попросила объяснить. Игнат сказал Васе все объяснить, а сам со своей свитой ушел. Больше я его не видела, Игната то есть.
- В чем же заключалась вся ситуация? – поинтересовался я.
- Вася сказал, что я должна поначалу войти в доверие к главврачу. Он сказал, что это мне поможет в продвижении по карьере. Я ему тотчас же заявила, что в постель ни к кому не лягу ради карьеры, хоть и стремительной! Он тогда усмехнулся и сказал, что этого делать и не надо, так как своей добросовестной работой ты итак добьешься доверия кого бы то ни было. Это, в конце концов, и оказалось правдой. Я поступила на работу без всяких проблем, что, наверняка, не обошлось без участия Игната. Довольно быстро я вошла в доверие не только главврача, но и местного персонала. Все они меня очень полюбили, кроме одной девушки…
- Анны? – решил намекнуть я.
- Да, Анны, - сказала Таня, причем черты ее лица несколько помрачнели. – Эта девушка с первого дня стала питать неприязнь ко мне, то ли потому, что я была моложе ее и пользовалась уважением (ни чем более!) у мужчин, то ли потому, что я  без видимых проблем «выбила» себе место в одной из лучших больниц нашего города. Я не знаю. Короче, она за мной постоянно наблюдала, если не следила, пытаясь уловить меня на чем-то, что бы характеризовало меня не в лучшем свете для начальства. И тут Вася, объявив, что я прекрасно справилась с первой задачей, и предложил мне следующий этап. Задание состояло в том, чтобы заверить врачей об удивительной силе одного сердечного препарата. Я предупредила его, что препарат сначала должен пройти соответственную проверку, но Вася сказал, что все уже пройдено, и документы имеются. Он мне показал их, я ознакомилась с ними и ничего подозрительного не нашла. После этого я сказала, что попытаюсь разрешить их к лечению.
- А что это были за таблетки?
- Сердечные. Простите, я названия не помню. Дело в том, что они хранились на складе в больнице, но совсем недавно эту партию увезли. Сами понимаете - Аркадий Петрович в любую минуту мог заметить, а это бы грозило мне не только штрафом.
- Конечно. А куда увезли, не знаете?
- Не знаю, я не руководила отправкой, да и не в моих это обязанностях. Своих обязанностей хватает.
- Конечно, - согласился я. – Так их все-таки разрешили к употреблению?
- Да, - продолжила девушка. – Правда, на это ушло довольно много времени – почти два месяца. Аркадий Петрович сначала не хотел принимать этот препарат в таком большом количестве…
- Простите, что перебиваю. А каково было их количество?
- Примерно десять тысяч. Понимаете, у нас достаточно препаратов аналогичного действия, поэтому затаривать склад почти такой же продукцией было бы нелогично.
- Понятно. Продолжайте.
- Едва только партию доставили на склад, как это пробудило подозрительность Анны. Она узнала, что я настоятельно рекомендовала Аркадию Петровичу принять партию препарата. Она пошла к Аркадию Петровичу и сказала, что медсестра, которая проработала всего три с половиной месяца,  знает лучше, какую продукцию поставлять на склад, чем главврач, проработавший здесь почти десять лет. В общем, она пыталась дискредитировать меня. На что я ответила, что препараты имеют соответствующие документы и могут быть использованы при лечении сердечно сосудистых заболеваний. Аркадий Петрович очень внимательно выслушал нас обоих, но сказал Анне, что действительно с документами все в порядке, и что он уже распорядился для освобождения площади на складе.  Хотя... - девушка на мгновение задумалась.
- Что?
- Хотя Аркадий Петрович только казался таким уверенным в этом вопросе, нежели был на самом деле.
- То есть как?
- Думаю, он с самого начала знал, что с ними что-то не так.
- Но документы же былм в порядке, - вставил я. - Почему тогда?..
- Интуиция, скорее всего, - посмотрев мне в глаза, ответила медсестра. - Думаю, что он прятался за официальной версией - соответствием документов. Не думаю, что идея разместить на складе такое количество препаратов ему была по душе.
- И Анне это очень не понравилось? – спросил я, с трудом скрывая усмешку.
- Естественно. Видите, она по образованию санитарка, поэтому могла не разобраться в этом деле. В тот же вечер Вася поблагодарил меня за столь тщательно выполненную работу и…ну, он пригласил меня в ресторан…
Девушка заметно засмущалась, налила себе в стакан воды и мелкими глотками осушила стакан. Потом посмотрела на меня и извинилась:
- Простите меня, засмущалась, как девочка.
- Ничего, - улыбнулся я. – Так что же было дальше?
- Я обещала подумать, а он сказал, что для меня есть еще одно дельце. Я спросила, какое дельце, но ответил, что пояснит позже, а пока попросил не думать о нем. Это было самым  простым заданием, которое предлагал мне мой жених. Я продолжала наслаждаться вечером, но вдруг Васе стало плохо. Я спросила, что с ним такое, но он не желал ничего говорить и просил не беспокоиться. Он вышел в ванную комнату и вскоре вернулся. Я спросила, что с ним было, но он сказал, что все уже позади и нечего волноваться. Я не стала больше придавать этому значения до тех пор, пока он не попал к нам в больницу с инфекционным эндокардитом.
- С чем? – довольно бестактно спросил я, так как, в отличие от юридических аспектов, в медицинской же отрасли почти не разбирался. – Не могли бы вы пояснить, что это такое?
Девушка усмехнулась, но все же ответила:
- Инфекционный эндокардит (воспалительное заболевание внутренней оболочки сердца) – это инфекционно-воспалительное заболевание, которое поражает эндокард, сердечные клапаны, внутреннюю оболочку ближайших сосудов. Эта же инфекция может вызвать одновременное заболевание почек, печени, селезенки.
- А отчего она возникает? – спросил я, так ничего, в сущности, и не поняв.
- Раньше основной причиной инфекционного эндокардита были стрептококки. Эта инфекция хорошо поддавалась лечению. В наше время в связи с широким применением антибиотиков спектр микробных возбудителей изменился. Сейчас инфекционный эндокардит вызывают стафилококки, синегнойная палочка, грибковые микроорганизмы. Заболевания, вызванные этими возбудителями, протекают тяжелее, особенно эндокардит, вызванный грибковой инфекцией.
Но инфекционным эндокардитом может заболеть и здоровый человек, продолжила медсестра. - Этому способствуют физические и психические перегрузки, снижение иммунитета. Для того чтобы достигнуть клапана микроорганизм должен попасть в кровь. С микробами человек сталкивается постоянно. Доказано, что даже при обычной чистке зубов незначительное количество микробов попадает в кровь. Но это вовсе не значит, что заболеет каждый, кто чистит зубы. По току крови микроорганизм попадает в сердце и если клапаны сердца имеют повреждения, легко прилипает к ним и начинает размножаться, создавая колонии микроорганизмов, так называемые микробные вегетации. Микробные вегетации способны быстро разрушить клапан. От клапана могут отрываться кусочки створок или колоний микроорганизмов, створки могут разрываться. Кусочки клапана или микробных вегетаций по току крови могут попадать в мозг и вызывать инфаркты мозга, сопровождающиеся параличами, парезами и другими неврологическими нарушениями. Разрушенный клапан не может выполнять свою функцию и вскоре возникает сердечная недостаточность. Сердечная недостаточность прогрессирует чрезвычайно быстро, потому что сердце не успевает использовать свои компенсаторные возможности.
- А как заболел этим заболеванием ваш жених? – поинтересовался я, начиная что-то понимать.
- Он сказал мне, что недавно переболел пневмокковым менингитом – а это значительно повышает риск заболевания эндокардитом. Хотя менингит, как возбудитель эндокардии сейчас достаточно редко встречается, но у людей, у которых организм достаточно ослаблен болезнью, он встречается. Это и возбудило у меня подозрения в том, как Вася мог заболеть этим менингитом. Дело в том, что пневмококковый менингит часто протекает очень сложно: с повышением температуры, судорогами конечностей или тремором, нарушением сознания и другими симптомами. Но то, что меня действительно больше всего волновало, так это то, что менингит стал продолжением пневмонии. Вдобавок ко всему, у Васи была бронхиальная астма, а, значит, риск летального исхода достигал 20 процентов! Странно, как он благополучно вышел из этого положения без помощи врачей. И тогда Вася сказал мне, что принимал какие-то антибиотики. Я спросила, какие антибиотики, но он ответил, что не помнит названия. Но это побудило его к самостоятельным действиям. Он решил, что и с эндокардитом справиться самостоятельно, что он и сделал. В конце концов, он попал к нам в больницу, но еще и в мою смену. Я-то сразу заподозрила неладное, но решила понаблюдать за ним. И знаете, что я обнаружила? – спросила медсестра, глядя на меня. – Он принимал сначала лекарства, которые прописал ему врач, а после того, как он заметил, будто нет никаких положительных результатов, он стал лечиться сам! Но, мало того, что он занимался самолечением, он еще и меня вынудил к содействию!
- Как же так? – удивился я.
- Он просил показать мне, где хранятся лекарства, которые он попросил устроить на складе. А я, ничего не подозревая, исполнила его просьбу! Но откуда же я знала, что он украдет эти лекарства! Он взял несколько упаковочек того лекарства и вернулся в палату, так ничего и не сказав. Сколько раз я к нему не заходила, ни разу не могла его застать за чем-нибудь подозрительным. Я не застала – так застала Анна…
Девушка опять налила себе воды и залпом выпила почти полный стакан. Затем, посмотрев на меня, вдруг спохватилась:
- Товарищ милиционер, извините меня, совсем заболталась! Может, вы чаю желаете или кофе?
- Пожалуй, не откажусь от кофе, - кивнул я. – Так что же сделала Анна?
- Как я говорила раньше, Анна питала ко мне странную зависть. Не знаю, почему, но я подразумевала, что все дело в Васе, так как он был очень обходителен со мной. Да и вдобавок  ко всему, она пару раз заставала нас целующимися то в процедурной комнате, то в сестринской.  Однажды пришла она ставить ему уколы в свою смену и увидела, как Вася держит в зажатой руке таблетки, хотя таблетки она ему еще не давала. Она спросила, что это он собирается пить, а Вася ответил, что это вечерние таблетки. Но поскольку мы обязаны проверять, выпил ли больной таблетки после каждого приема пищи, то она этому не поверила. И сказала, что если он не расскажет ей всю правду, то она пойдет с жалобой к лечащему врачу. А Вася, вместо ответа, взял и проглотил их. Ну, Анна поворчала, поворчала, но все же ушла.
- Но в день выписки она все-таки нашла таблетки за тумбочкой? – спросил я.
- Да, - кивнула Таня. – Я как раз пришла на работу к полудню, как услышала, что она кричит. По второму голосу я определила, что кричит она на Васю. Я даже пальто не скинула и кинулась в палату. И застала их орущими друг на друга. Я попыталась разъяснить, в чем дело, но никто толком не желал отвечать. Вдобавок Вася накричал на меня, чтобы я не вмешивалась. Я попросила Васю не кричать на меня, а сама стала расспрашивать Анну. В конце концов, Анна все высказала мне: будто я работаю на преступника, что я с ним заодно, что ради денег я готова пойти на сотрудничество с уголовником… Дальше я слушать не стала. Знаете, меня это очень сильно задело, поэтому я убежала от них подальше. Вася, как потом выяснилось, вышел из себя из-за такого обращения с его девушкой и вышвырнул Анну вон из палаты, приказав, что будет говорить только в присутствии главврача. Тогда Анна пронеслась мимо сестринской комнаты за Аркадием Петровичем. Но как только Аркадий Петрович пришел в палату, то никаких таблеток не нашел, как только не искал. Поэтому сделал выговор Анне и поспешил выписать Васю…
- А куда спрятал таблетки Вася?
- Я не знаю. Но после того, как выписался из больницы пришел грузовик и погрузил всю партию таблеток. И уехал. Больше я про эту историю ничего не слышала. Вот ваш кофе, - сказала она, снимая с плиты кофейник и наливая мне горячей жидкости в чашку.
- Спасибо, - сказал я, мешая сахар левой рукой.
- Простите, но что у вас с рукой?
- А, это… Да так, неудачно упал…
Но пронзительный взгляд медсестры заставил меня застыдиться лжи.
- У вас пальцы пока еще плохо сгибаются. Вы каждую минуту сгибаете их и пытаетесь погладить ладонь, будто проходит судорога. По цвету и фактуре эластичного гипса я предполагаю, что у вас он наложен на запястье и руку до локтя. Под ним не видно ни бинтов, ни гипса, поэтому ваша версия сразу же отпадает. Вас пырнули в руку ножом, и, судя по плохому функционированию руки, – вы с трудом двигаете кистью – у вас неглубокий порез запястья, иначе вы бы не сидели сейчас передо мной, потому что летальный исход при таком порезе, но более глубоком, составляет 20 %.
Мне оставалось лишь признать поражение:
- Вы правы. Да, в драке пырнули ножом по руке.
- Понятно. И порез, наверняка, свежий, так как в больницу такие эластичные гипсы поступили всего неделю назад. Да и как иначе вы бы узнали про всю эту историю, если не из больницы? Надеюсь, злоумышленник задержан?
- Да, - сказал я. – Сейчас находится в следственном изоляторе.
- Хорошо, - улыбнулась Таня. – Было бы еще лучше, если тот мнимый сантехник будет тоже за решеткой. А то я не хочу погибать от взрыва бытового газа, как моя бедная сестра…
- Ваша сестра? – сказал я, от волнения подавшись вперед. – Так Любовь Чернобурова – ваша сестра?
- Ну, да, - кивнула девушка, удивленно взглянув на меня. – А вы разве не знали? В материалах дела о смерти Любы, я думала, написаны все адреса родных и знакомых. Простите, но вы, правда, из милиции? Можно мне ваше удостоверение?..
В ее голосе возрастала нервозность. Девушка начинала понимать, что совершила страшную глупость.
- Кто вы? – громко и резко спросила она у меня, да так, что чашка в моей руке задрожала. – И какое отношение вы имеете к смерти Васи?
- Что ж, похоже, теперь самое время признаться, - сказал я, вставая и незаметно дотянувшись до «Осы» за поясом. – Я имею непосредственное отношение ко всем этим смертям – и к убийству вашего жениха, и к смерти вашей сестры. Только не делайте глупостей, - предупредил я, поскольку рука девушки поползла к кухонному ножу, и достал «Осу». – Вы знаете, как погиб ваш жених?
- Да, его избили до полусмерти, - испуганно кивнула Таня, не сводя глаз с пистолета в моей руке. – Он уже ехал домой на такси, когда умер. Он был в не совсем трезвом виде… Была корпоративная вечеринка в «Полуночном жаворонке»…
- Вы были там? – спросил я, положив «Осу» на стол, но не выпустил из пальцев.
- Да, Вася меня пригласил. Сказал, что хочет обрадовать своих нашей скорой свадьбой…
- Но так и не обрадовал? – уточнил я.
- Не успел. Игнат снова стал приставать ко мне. Мне это и раньше порядком надоедало, но теперь, когда мы решили пожениться – тем более. В общем, Игнат и Вася сильно повздорили. Я, не желая терпеть их препирательства, ушла оттуда домой. И только в дома заметила, что кошелек потеряла. Я понятия не имела, где. Путь до дома был не близкий, да и маршрутки не ходили. В общем, я решила позвонить завтра с утра Васе, чтобы спросить у него, не находил ли он в кафе кошелек. А когда позвонила утром, то никто не ответил. Ну, я подумала, что он все еще в кафе, и решила перезвонить попозже. А позже узнала, что Васю убили… Подумать только, он не дошел до дома всего несколько метров! И что за водитель был, который не заметил, что Вася умирает?.. Таких водителей нужно под суд!
- Так вы подадите заявление на меня за убийство вашего жениха? – очень тихо спросил я.
Девушка посмотрела на меня немигающим взглядом.
- Это я тот водитель, в машине которого скончался ваш жених.

Отредактировано Вика (2011-05-03 18:49:16)

Я вроде бы сгладила шероховатости в повествовании насчет препаратов и главврачей. Только вот не могу найти с первого взгляда, где упоминается о фармацевтике?
Так или иначе, но вот продолжение!

Глава тринадцатая.

- Так это ты? – с нажимом на последнее слово произнесла девушка. – Ты убил моего Васю?
Она начала медленно приближаться ко мне до тех пор, пока я не поднял на уровень груди пистолет, никуда, собственно, не целясь.
- Не делайте глупостей, Таня, - покачал головой я. – Сядьте.
Она послушалась моего приказа, и на несколько секунд в кухне повисла тишина.
- Как он умирал? – тихо спросила девушка, мелкими глотками допивая оставшуюся воду в стакане.
- Я сам не понял, как он умер, - сказал я, положив «Осу» на стол, но, все-таки, не выпуская пистолета из руки. – Было около четырех часов утра. Я дремал в «Опеле», дожидаясь клиентов. Вдруг раздался какой-то шум, и через некоторое время в стекло «Опеля» постучали. Я открыл глаза и увидел Крученкова – избитый, в крови, да и сильно в нетрезвом состоянии. Пробормотал адрес – Пролетарская, 32, - и почти сразу же заснул на заднем сидении. То есть, я поначалу думал, что заснул, а оказалось, что потерял сознание… Когда я попытался его разбудить, то он никак не отреагировал. Поняв, что он не дышит, я вызвал милицию.
- Так вот он как… - Медленно проговорила бывшая невеста Крученкова. – Ведь говорила же Люба, что за ним нужен глаз да глаз!
- В каком смысле? – спросил я, заинтересовавшись.
- Помните, когда Вася попросил меня внедрить на склад лекарства? – продолжила девушка. – Я в тот вечер заехала в гости к Любе и рассказала ей про наши отношения с Васей. Она довольно подозрительно отнеслась к моему рассказу, да и к знакомству с Васей. Я стала ей объяснять, что Вася поступил со мной благородно, не позволив Игнату обходиться со мной по-хамски.
- Люба и Василий были раньше знакомы?
- Нет. Я их познакомила, когда Вася предложил мне руку и сердце.
- Скажите, Люба говорила о своих клиентах?
- Очень редко, - ответила сестра погибшей девушки. – Она не любила говорить о работе.
- Но на работе ее очень ценили, как специалиста, - вставил я.
- Да, ее ценили, так как она всегда добросовестно относилась к своей работе. Вдобавок, у нее было юридическое образование.
- После того, как вы узнали, из каких Василий кругов, вы не рассказывали этого сестре?
- Нет, конечно. У них итак были холодноватые отношения, а если бы я еще рассказала, чем Вася занимается, то…
- Верно, - кивнул я. – Но Любовь, наверняка, начала догадываться?
- Да, начала, - согласилась Татьяна. – После рассказа с препаратами она очень подозрительно, как я говорила, относиться к Васе, а после встречи начала меня отговаривать от свадьбы.
- Но вы не видели причин для беспокойства?
- А какие причины? Их не было, нет и, казалось, не будет.
- Почему «казалось»?
- Потому что потом начались такие…непонятные вещи. Вывоз таблеток в неизвестном направлении, этот мнимый сантехник, непонятные угрозы…
- Вы готовы повторить то же самое в присутствии милиции? – спросил я. – Ваши сведения, определенно, сыграют немаловажную роль в расследовании убийства вашего жениха.
- Конечно, - более мягким тоном подтвердила девушка.
- А теперь, - я подошел к Тане с левой стороны. – Это не ваш портмоне?
И я достал из кармана брюк небольшой портмоне, взятый у нищего бродяги.
- О, да, это он! – обрадовалась девушка, протянув руку за потерянной вещью. – Можно…взять мне?
- Не сейчас, - сказал я. – Он также может пригодиться милиции.
- Да, разумеется, конечно, - закивала Татьяна. – Но что полезного можно извлечь из моего рассказа?
- Достаточно много, - заверил я ее, обуваясь. – К примеру, мотив для убийства.
- Мотив? – насторожилась девушка. – Но они даже не знают убийцу!
Я взглянул на медсестру:
- А вы предполагаете, кто это мог быть?
- Нет, нет, конечно, нет… - Замешкалась девушка, оставив у меня предчувствие недоговоренности. – Если бы я знала, я бы сразу рассказала милиции.
- Тогда сейчас я вызову милицию, а вы дождетесь их. Хорошо?
- Да.
Но выходя со двора через несколько минут, я поддался намерению оглянуться и увидел, как девушка провожает меня взглядом. Не подав виду, что заметил ее, я ускорил шаг и зашагал к автобусной остановке.
Сидя в полупустом автобусе возле окна, я напряженно соображал, каким образом к обороту сердечнососудистых препаратов могла быть причастна Любовь Чернобурова. Версия о том, что ее убили из-за знакомства с Крученковым, была слишком очевидной и определенно наивной. Оставалось только надеяться, что Игнат и мой неудавшийся вор, в конце концов, сломаются под напором Кирилла и других милиционеров.
Но появляться в милиции, а тем более, видеться с Кириллом, зная, что капитан может в любой момент увидеть их или узнать о их разговоре, было не только опрометчиво, но и, возможно, опасно. Присутствие сотрудников ФБР делало ситуацию еще более сложной.
Поэтому я решил каким-то образом организовать встречу с Заславским.
Я вышел на остановке, находившейся неподалеку от отделения милиции. Подойдя к телефону-аппарату, я опустил в прорезь монетку и набрал общеизвестный номер.
- Майор Колосков слушает, - усталым, скучающим голосом ответил почти сразу же дежурный. – Назовите ваше фамилию и имя, пожалуйста.
- Можно мне переговорить с лейтенантом Заславским? – игнорируя его последнюю просьбу, спросил я. – Это касается двух последних убийств, которые расследует товарищ лейтенант.
- Назовитесь, пожалуйста, - не отставал майор.
- Послушайте, майор, - с ноткой нервозности в голосе, сказал я. – Эти убийства, как мне сказал следователь, с весьма запутанным мотивом. Мало того, что убийцы еще не найдены, но вы еще хотите, чтобы одним свидетелем было меньше, а еще одно убийство прибавится к не расследованным!
Такая речь насмерть перепуганного свидетеля больше всего напугала безразличного майора, так как спустя секунду, после того, как я закончил, он медленно проговорил:
- Подождите минутку.
Я иногда поглядывал за входом в отделение, на случай того, если к майору придет какая-то нелепая мысль, и он пошлет кого-нибудь исполнять ее.
- Алло? – послышался голос Колоскова. – Вы меня слушаете?
- Да.
- Соединяю с лейтенантом.
- Спасибо.
- Да? – спросил отрывистый нетерпеливый голос. – Вы знаете что-то об этих убийствах?
- К-конечно, - нарочно испуганным тоном подтвердил я. – Не могли бы мы встретиться где-нибудь…наедине?
- Вас запугали? – наконец-то сообразил лейтенант. – Вы запомнили голос? Или это была анонимка?
- Я все расскажу при встрече, - быстро сказал я. – Г-где вам будет удобно?
- Кафе «Астория» вам известно? – осведомился Заславский. – На центральной площади, возле недавно открытого минирынка?
- Известно, - поспешил согласиться я. – Через полчаса вас устроит?
- Тогда в «Астории», через полчаса, - сказал лейтенант и повесил трубку.
Я специально предложил встречу на полчаса позже нашего разговора, так как, не имея в своем распоряжении «Опеля», терял возможность быстро и без каких-либо затруднений проехать без обычных пробок. И хотя кафе находилось всего в 30 минутах езды от отделения милиции, я едва поспел прийти в «Асторию» в назначенный срок.
Однако, войдя в кафе, я огляделся, но ни одного человека в милицейской форме я не заметил – просто я был почти уверен, что обладатель такого педантичного голоса и ханжеских манер непременно должен прийти на встречу с непосредственным свидетелем в полной форме и даже, может быть, с табельным оружием.
Я отыскал свободный столик у окна и предупредил официанта, чтобы стол был накрыт на две персоны, так как здесь мне назначена встреча. Официант услужливо кивнул и спросил, что я закажу.
- Спасибо, только чашку кофе, - ответил я, так как решил провести на лейтенанта благоприятное впечатление, а вид свидетеля, с явным наслаждением обедавшего в кафе в самом центре полуденного города, никак не подходил под образ того запуганного хлюпика, каким я пытался казаться при телефонном разговоре.
Дожидаясь своего кофе, я размышлял о предстоящем разговоре с Заславским. Единственная цель, ради которой я сюда пришел, было желание выведать побольше о деталях расследований.
Я оглядел интерьер кафе. Опрятность и даже некоторая педантичность в оформлении интерьера давало понять, почему лейтенант назначил встречу здесь: интерьер явно носил отпечаток этого помешанного на выслуживании офицера, наверняка, совсем недавно закончившего юридический институт.
Получив из рук официанта еще горячий кофе, я поблагодарил его и снова намеревался изучать обстановку кафе, как официант разрушил мои намерения вопросом:
- Простите, но я могу ошибаться. Извините, мы нигде не встречались?
Я перевел на служащего кафе взгляд.
- Нет, вы, наверняка, ошиблись.
- Вы никогда не бывали в кафе «Полуночный жаворонок»? – настойчиво спросил молодой человек.
Я, теперь уже с более возросшим интересом, посмотрел на официанта.
- Был, а что?
- Так я же там работал! – радостно сообщил молодой человек. – Тоже официантом.
- Почему же вы перешли сюда? – поинтересовался я.
Лицо молодого человека поникло.
- Я…ушел по собственному желанию.
И пристально посмотрел мне в глаза.
- Здесь, значит, большие перспективы?
- Ну, да… - Ответил официант, но тотчас пожал плечом. – Здесь…спокойнее.
- Понятно, - кивнул я. – Простите, вот этот молодой человек, по-моему, ко мне…
Официант поднял глаза на молодого лейтенанта, шагнувшего в нашу сторону, так как этот столик был единственным, где сидел лишь один посетитель.
- Извините, это вы мне сегодня в полдень звонили? – поинтересовался лейтенант, снимая фуражку и ложа ее на стол.
- Я, - кивнул я. – Что закажете?
- Два бутерброда с сыром, ветчиной и свежим салатом, борщ и стакан клюквенного компота, - заказал Заславский, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки, но, как только официант отошел выполнять заказ, он вновь обратился ко мне: - Так что же вы хотели мне рассказать?
Я неотрывно глядел на своего собеседника, удивляясь тому, насколько он оказался похож на того человека, которого я рисовал себе в воображении. Одетый в форму лейтенанта, безупречный в манерах одеваться и обращаться с людьми, он производил не столько приятное впечатление, сколько презрение, вызванное излишней педантичностью во всем. Аккуратно приложенные волосы, как ни странно, не придавали ему ни привлекательности, ни красоты, а еще более увеличивали сходство с престарелой дамой пенсионного возраста, так и не желающей говорить, сколько же ей, на самом деле, лет.
- Вы хотели мне что-то рассказать, - напомнил лейтенант, чуть-чуть поправив перекосившийся воротничок. – Я вас слушаю.
- Да, - снова кивнул я, бросив быстрый взгляд в окно, якобы, опасаясь слежки. – А за вами…не было слежки?
Брови лейтенанта ханжески поползли вверх.
- Вы думаете, что я, лейтенант милиции, способен не заметить слежки?
- Нет… Нет, конечно, - поспешил поправиться я, еще раз убедившись, что он полон решимости пересадить всех и каждого, дающего хоть малейший повод к аресту, виновен он, на самом деле, или нет. – Знаете, ко мне приходили…
И я пересказал историю Татьяны Чернобуровой, изменив сюжет так, что запуганным человеком оказался я, а не бывшая невеста убитого Крученкова. Рассказывая, я внимательно следил за выражением лица лейтенанта, надеясь увидеть задумчивое выражение. Но, оказалось, напрасно.
- Вот это вы и хотели рассказать? – спросил Заславский, когда окончил монолог.
- Ага, - сказал я, не забыв кинуть взгляд в окно. – Это…может быть связано с убийством Крученкова?
На его лице отразилось понимание происходящего:
- То есть вы заметили, что этот человек пришел к вам, зная, что вы что-то знали об убийстве Крученкова?
Ну, наконец-то, обрадовано подумал я, едва не выдав свое хорошее настроение улыбкой.
- По крайней мере, у меня возникло такое ощущение, - подтвердил я, и тотчас замолк, так как к столику подошел официант с заказом Заславского.
Официант отошел, и счел возможным продолжить:
- А у вас какие предположения на этот счет?
Лейтенант, аккуратно поедавший борщ, отвлекся от еды и поднял на меня глаза.
- Я думаю, что вам пора проехать в отделение.
Вот такого поворота событий я точно не ожидал, да и допустить, определенно, не мог, чтобы не разоблачить себя.
- Зачем? – испуганно спросил я. – Разве есть основания?..
«Для своего ареста» - чуть не сорвалось у меня с языка.
- Мы просто проведем очную ставку с задержанными людьми по данному делу, - пожал плечами Заславский, отставляя в сторону пустую тарелку с супом. – И если вас кто-нибудь опознает, то будет за что зацепиться на допросе.
- Нет, так не пойдет, - твердо сказал я, так как продолжать эту затею самотечным ходом было попросту глупо. – Что, если кто-нибудь из них меня узнает? Вы же понимаете, что на свободе остается убийца. Так почему посылаете меня на верную смерть?
- Мы можем приставить к вам одного оперативника… - В надежде на успешный исход дела пробормотал лейтенант. – И никто к вам даже не…
- Не притронется? – с сомнением спросил я, очень убедительно играя и недоверие, и страх. – Вы считаете, что когда мой охранник пойдет домой ночевать, то убийца или его сообщник не воспользуется моментом? Или у вас так мало работы, что один-два сотрудника не в счет? Я прав?
- Не совсем, - от самоуверенности Заславского не осталось и следа. – Но ради такого свидетеля, как вы, я думаю, что капитан разрешит…
- Вам допустить такой необдуманный поступок? – закончил я, решив вставить самый решительный на протяжении всего диалога аргумент. – Думаете, вы далеко пройдете по служебной лестнице, если будете распоряжаться своими подопечными направо и налево?
Лейтенант вдруг резко распрямился на стуле и сделался мертвенно-бледным. Было ясно, что своим доводом я попал в цель. Отодвинув тарелки и чашку, он надел фуражку, сделал жест официанту и только потом обратился ко мне:
- Вы, наверное, правы.  Это…очень опрометчиво… Лучше мы…составим фоторобот на того мужчину, что приходил к вам…
- Но его лица я не запомнил, - сказал я; лицо Заславского еще сильнее помрачнело, наверное, от мысли о том, что он должен сказать начальству о сегодняшней встрече, якобы, со свидетелем.
- Простите, гражданин лейтенант, - решил рискнуть я. – Но почему этим делом теперь занимаетесь вы? Кажется, раньше их вел другой лейтенант, только младший?
- Да, - его лицо как бы изнутри осветилось самодовольством. – Раньше эти дела вел младший лейтенант Кротовский, но, по-видимому, не справился…
Его улыбка приобрела какое-то отрешенно-самодовольное выражение, и я с нетерпением нарушил ее:
- Но, по-моему, если я не ошибаюсь, вы еще не сошли с той точки, на которой оставил дела младший лейтенант.
- Это только вопрос времени, - резко ответил Заславский и оглянулся в поисках официанта со счетом. – Я не знаю, какие аргументы привел капитану этот агент, но факты на лицо – Кротовского отстранили.
- Какие аргументы? – схватился я за случайно оброненную фразу, и сразу понял, что лейтенант сказал ее, не подумав.
- Я не знаю, о чем они там говорили, - сказал Заславский, - да только во время разговора начальства слова «этот лейтенант» звучали гораздо чаще, чем требовалось.
- А как они звучали? – продолжал настаивать я. – С презрением, гордостью или страхом?
- Ну, я не знаю, - пожал плечами офицер и отвел в сторону глаза. – Наверное, с презрением… Да, скорее всего…
- А кто говорил о лейтенанте?
- Они оба. Капитан и агент.
- Но кто-то же говорил чаще?
- Агент, - спустя некоторое время, сказал он. – Он произносил эти слова с нескрываемой враждебностью. Не знаю, как повел бы себя Кротовский – скорее всего, поговорил бы с ним лично, - но вот насчет второго объекта их разговора, я сомневаюсь, что поступил также, если бы знал, о чем они говорят.
- Второй объект? – сказал я, чувствуя, как чуть-чуть подался на стуле вперед, чтобы не упустить ничего, что скажет лейтенант. – Вы не услышали, о ком они так говорили?
- Слышал, как же, - кивнул лейтенант, с трудом сдерживая торжествующую улыбку. – Водитель. Личный водитель Смердина. То есть, я хотел сказать, бывший водитель…
- И что же они говорили? – сказал я, неожиданно почувствовав, как похолодели ладони.
- Агент сказал, что этот парень сует нос не в свое дело, - сказал лейтенант, не заметив моей странной реакции. – И капитан подтвердил эти слова. Сказал, что этот Тополев околачивается возле милиции, что он заодно с Кротовским. И тогда агент насторожился, замолчал. А потом попросил устроить встречу с ним, агентом. Капитан пообещал, что исполнит. Приказал мне привести этого Тополева в отделение, но только попозже, чтобы никто не увидел. Сказать-то сказал, да вот как я найду этого Тополева? У меня же даже ни описания, ни фотографии нет! Только хотел уточнить инструкции у капитана, как вы позвонили. Вот прямо сейчас и займусь этим. Может, это поможет вскоре звездочки на погоны получить….
- Скажите, а приказ капитан передал вам по телефону, как рядовому подчиненному, или лично, как заслуживающему доверия офицеру?
Моя лесть пришлась как нельзя кстати, так как Заславский сделался еще более самодовольным, нежели раньше, если это можно представить.
- Лично. Он вызвал меня в кабинет и спросил, знаю ли я некоего Тополева Ричарда Вульфовича, или как-то там… Отчество у него труднопроизносимое. Я сказал ему, что он проходит как свидетель в тех убийствах, что я расследую. Тогда капитан сказал, чтобы я организовал так, чтобы Тополев был в отделении где-то около 23 часов вечера. Ну, я спросил, почему так поздно, но капитан ответил, что так нужно. Он-то, ясное дело, не знал, что я подслушал их разговор. Ну, я сказал, что постараюсь выполнить и вышел.
Подошел официант и протянул чек лейтенанту. Лейтенант взглянул на чек, удовлетворенно кивнул и расплатился, прибавив чаевые. Я бросил на стол сотню, поблагодарил официанта и вышел из кафе вместе с Заславским.
- А вы, случайно, не встречались с этим Тополевым? – вдруг спросил лейтенант по дороге к остановке.
- Нет, - солгал я. – Не доводилось.
- Ну, ладно, - рассеянно откликнулся лейтенант. – Спасибо за ценные сведения. Если появятся вопросы, я вам позвоню.
Интересно, куда, подумал я, я же звонил с телефона-автомата.
- Хорошо, - кивнул я, сворачивая на остановку. – Тогда, до встречи!
- До свидания.
Стоя у окна в полупустом автобусе, я размышлял, чем же я мог насолить ФБР, если они пролетели через океан и полстраны, для того, чтобы просто поговорить со мной?
Но одно я знал точно: презрение, с которым они говорили обо мне, ясно давало мне хоть одно, но значительное преимущество – они бояться меня. Или иначе они встретились бы со мной днем, а не поздним вечером, иначе бы не приказали капитану заманить меня в отделение, иначе бы их сообщник не пырнул меня в руку, едва не добившись летального исхода.
И хоть я уже второй месяц блуждал в догадках, кто же совершил эти убийства, а, главное, с какой целью, мысль о том, что я имею хоть какое-то преимущество перед огромной и мощной организацией, как ФБР, прибавила мне сил перед долгой, изнурительной и неравной схваткой, исход которой решал главную цель и правоохранительных органов, и всего человечества – восстановление справедливости.

Как я уже говорила "замутила" я в первом романе "Любовь под дулом пистолета"! Не беспокойтесь, дорогие читатели, у Вас будет возможность ознакомиться и с ним!